Отмена крепостного права и известный либерализм царя Освободителя способствовали тому, что начиная с 1860-х годов город стал погружаться в хаос. Уплотнительная застройка с дворами колодцами диаметром в шесть метров была только видимой частью проблемы. Городской бюджет был в десятки раз меньше бюджетов других европейских столиц, что напрямую отражалось на качестве благоустройства. Коррупция и бюрократия привели к тому, например, что освещением улиц занимались частные компании, которые не устанавливали электрические фонари. Несмотря на то, что открытый в 1879-м году Литейный мост стал первым освещенным электричеством мостом в мире, улицы Петербурга были темнее даже московских. Трамвай появился в Петербурге только в 1907-м году, через шесть лет после парижского и аж через 25 – после берлинского. Про метро и говорить нечего, оно опоздало по сравнению с лондонским чуть не на сто лет. Между тем, освобожденные крестьяне пополняли городской рабочий класс, делая проблему урбанизации не менее острой, чем в Европе. Отсутствие транспорта способствовало тому, что резкое социальное разделение могло происходить не только в рамках одного района и одной улицы, но даже и одного доходного дома.

В Петербурге не нашлось ни своего Османа, ни своего Ильдефонса Серда, да никто из императоров и не имел потребности в решительных визионерах-гуманистах. Николай II, как известно, большую часть времени жил в Царском селе и занимался в основном его благоустройством.

Существует мнение, будто именно пренебрежение к урбанистическим вопросам стало причиной революции. По самой меньшей мере оно было ее необходимым условием.

За прошедшие с тех пор сто лет города прошли что-то вроде полного круга: пытались строить города-сады, гигантские монументальные ансамбли, миллионы квадратных метров дешевого жилья в бетонных коробках, отчаянно сохраняли наследие, соревновались друг с другом в стройках самых высоких и самых необычных зданий. Пришли, однако, к тому, с чего начали. Самые прогрессивные градоначальники современности заботятся об общественных благах: ограничивают автомобильное движение в пользу тротуаров и полос общественного транспорта, строят социальное жилье, разбивают парки, борются с преступностью, сами ездят на велосипедах. Характерно, что происходит это далеко не только в уютной Европе с её относительно ровной социальной ситуацией, но и в странах третьего мира, где основной проблемой как и в XIX веке остаются трущобы и их бедное население.

И снова Петербург в отстающих. Последний генеральный план, предполагающий общегородское улучшение среды, составлен в послевоенные годы Николаем Барановым. Со времен перестройки город прочно встал на рельсы либерального развития – а градостроительство одна из немногих областей, где слово «либерализм» имеет однозначно негативную коннотацию. Количество квадратных метров жилья неуклонно растет, причем многие дома изначально имеют такое расположение и планировки квартир, что в недалеком будущем обречены на превращение в очаги неблагополучия.

При предыдущем губернаторе были по крайней мере задумки – не только театр, аэропорт и дом правительства, но и парк 300-летия, и программа благоустройства с клумбами и скамейками. Далеко не все затеи оказались удачными, но созидательная повестка нынешнего правительства ограничилась и вовсе появлением запрещающего знака при въезде на часть Большой Морской улицы, прилегающей к Дворцовой площади. Кабинет Георгия Полтавченко занимается лавированием между интересами инвесторов, у которых не может в существующей экономической ситуации быть глобальных задач, и противостоящим им градозащитным движением. В результате принимаются массы локальных решений, оставляющих все стороны в разной степени недовольными. Главное же, что сам Петербург от такой тактической политики оказывается в неизбежном проигрыше.