Артемий Смирнов,
главный редактор газеты "Деловой Петербург"
Сегодня «Деловой Петербург» представляет вниманию читателей четвертый выпуск ежегодного Рейтинга промышленных предприятий. Его публикация в самом конце лета или в начале осени уже стала доброй традицией нашей газеты. В этом выпуске мы сохранили все лучшее, что было в предыдущих рейтингах, и добавили несколько немаловажных новаций.
Во–первых, как и в прошлом году, мы решили не замыкаться на промышленном бизнесе города и области. В фокусе внимания «ДП» вновь оказался весь Северо–Запад. Редакция благодарит за помощь аппарат полномочного представителя президента России в СЗФО. Забегая немного вперед, скажу, что ставка на регионы, сделанная «ДП» еще в прошлом году, сыграла: победителем Рейтинга–2019 стала вовсе не петербургская компания. Понятно, что расширение границ нашего внимания не могло не увеличить масштаб рассматриваемого нами бизнеса. А это, в свою очередь, существенно снизило шансы на победу небольших предприятий. Мы постарались учесть их нужды — и учредили специальную номинацию для компаний с выручкой до 10 млрд рублей.
К слову, еще немного о чиновниках. В нашем импровизированном рейтинге открытости в этом году безоговорочную победу одержала администрация Республики Карелия — анкеты промышленных предприятий из этого субъекта федерации пришли к нам первыми и практически без дополнительных усилий наших аналитиков.
«ДП», как и в прошлом году, готовил Рейтинг в содружестве с ведущим российским научным центром — национальным университетом «Высшая школа экономики в Санкт–Петербурге». Научный вес и профессиональный авторитет ВШЭ неколебим, и мы благодарны коллегам за ценные замечания и неожиданные предложения. Надеемся, что сотрудничество будет продолжено и впредь.
Во–первых, как и в прошлом году, мы решили не замыкаться на промышленном бизнесе города и области. В фокусе внимания «ДП» вновь оказался весь Северо–Запад. Редакция благодарит за помощь аппарат полномочного представителя президента России в СЗФО. Забегая немного вперед, скажу, что ставка на регионы, сделанная «ДП» еще в прошлом году, сыграла: победителем Рейтинга–2019 стала вовсе не петербургская компания. Понятно, что расширение границ нашего внимания не могло не увеличить масштаб рассматриваемого нами бизнеса. А это, в свою очередь, существенно снизило шансы на победу небольших предприятий. Мы постарались учесть их нужды — и учредили специальную номинацию для компаний с выручкой до 10 млрд рублей.
К слову, еще немного о чиновниках. В нашем импровизированном рейтинге открытости в этом году безоговорочную победу одержала администрация Республики Карелия — анкеты промышленных предприятий из этого субъекта федерации пришли к нам первыми и практически без дополнительных усилий наших аналитиков.
«ДП», как и в прошлом году, готовил Рейтинг в содружестве с ведущим российским научным центром — национальным университетом «Высшая школа экономики в Санкт–Петербурге». Научный вес и профессиональный авторитет ВШЭ неколебим, и мы благодарны коллегам за ценные замечания и неожиданные предложения. Надеемся, что сотрудничество будет продолжено и впредь.
Сергей Кадочников,
директор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге
Для промышленности 2018 год оказался вполне удачным. По России средний показатель роста составил 2,9%, а в Петербурге — и вовсе 5%. Напрямую этот рост труднообъясним, ведь реальные доходы населения растут очень слабо и ожидаемые показатели динамики спроса тоже оставались на околонулевом уровне.
Как мне кажется, один из главных факторов, объясняющих оживление промышленности Северо–Запада, — это положительная экспортная динамика. Рост экспортных операций в 2018 году в России составил 6,3% — это очень много. Для сравнения: в 2017 году показатель вырос на 5%. Очевидно, что все это долгосрочные и среднесрочные эффекты, связанные с удешевлением рубля. По сравнению с 2010 годом относительные удельные трудовые издержки (в долларовом выражении) на производство упали на 20%. Иными словами, с точки зрения экспорта мы стали значительно эффективнее, а это значит, что, поддерживая прежнюю цену, мы можем получать больше прибыли. Но это также означает и то, что мы можем без убытков понижать цену на свою продукцию — во всяком случае на тех рынках, где товары не очень сильно различаются по качеству и характеристикам. Сравним с тем же Китаем. Там ситуация обратная: существенно растут заработные платы, а относительные удельные трудовые издержки за то же время выросли на 40%.
Хороший пример — отрасль нефтепереработки. Доход работников в этой отрасли все еще намного выше, чем доход среднестатистического россиянина (среднемесячные зарплаты находятся на уровне 88 тыс. рублей), но за прошлый год с учетом инфляции реальные зарплаты снизились на 5%. Получается, компании в этой сфере получают дополнительные доходы за счет удешевления рубля, с одной стороны, а с другой — за счет снижения издержек на труд. Уровень экспорта в нефтепереработке вырос и благодаря регулированию цен на бензин — это значительно увеличило обороты многих компаний в этом секторе.
Еще один пример роста в отрасли, характерный для экономики Северо–Запада, — лесобумажный комплекс. Наиболее быстрыми темпами (9–12% относительно прошлого года) в 2018 году в России росли полиграфия, производство бумаги и деревообработка. В существенной степени рост в этих секторах также связан с ценовым компонентом экспорта, но важное место в объяснении роста занимает и изменение предпочтений потребителя. С одной стороны, во всем мире растет электронная торговля, которая требует индивидуальной упаковки. С другой — во многих странах мира, особенно в Европе, активно вводят экологические ограничения на искусственную полиэтиленовую упаковку, поэтому спрос на бумагу и картон также постоянно растет. Думаю, тенденции в этой области в ближайшие годы не изменятся.
В целом будущее промышленности будет, как и раньше, сильно зависеть от цен на нефть. Главный риск — усиление ориентации на сырьевую (в первую очередь нефтегазовую) экономику. При стабилизации нефтяных цен на уровне $50–60 промышленность показывает хорошие темпы роста, но, если цены на нефть вырастут существенно больше, развиваться будут только отрасли добывающего сектора, а в остальных будет наблюдаться стагнация.
Сергей Кадочников,
директор Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге
Как мне кажется, один из главных факторов, объясняющих оживление промышленности Северо–Запада, — это положительная экспортная динамика. Рост экспортных операций в 2018 году в России составил 6,3% — это очень много. Для сравнения: в 2017 году показатель вырос на 5%. Очевидно, что все это долгосрочные и среднесрочные эффекты, связанные с удешевлением рубля. По сравнению с 2010 годом относительные удельные трудовые издержки (в долларовом выражении) на производство упали на 20%. Иными словами, с точки зрения экспорта мы стали значительно эффективнее, а это значит, что, поддерживая прежнюю цену, мы можем получать больше прибыли. Но это также означает и то, что мы можем без убытков понижать цену на свою продукцию — во всяком случае на тех рынках, где товары не очень сильно различаются по качеству и характеристикам. Сравним с тем же Китаем. Там ситуация обратная: существенно растут заработные платы, а относительные удельные трудовые издержки за то же время выросли на 40%.
Хороший пример — отрасль нефтепереработки. Доход работников в этой отрасли все еще намного выше, чем доход среднестатистического россиянина (среднемесячные зарплаты находятся на уровне 88 тыс. рублей), но за прошлый год с учетом инфляции реальные зарплаты снизились на 5%. Получается, компании в этой сфере получают дополнительные доходы за счет удешевления рубля, с одной стороны, а с другой — за счет снижения издержек на труд. Уровень экспорта в нефтепереработке вырос и благодаря регулированию цен на бензин — это значительно увеличило обороты многих компаний в этом секторе.
Еще один пример роста в отрасли, характерный для экономики Северо–Запада, — лесобумажный комплекс. Наиболее быстрыми темпами (9–12% относительно прошлого года) в 2018 году в России росли полиграфия, производство бумаги и деревообработка. В существенной степени рост в этих секторах также связан с ценовым компонентом экспорта, но важное место в объяснении роста занимает и изменение предпочтений потребителя. С одной стороны, во всем мире растет электронная торговля, которая требует индивидуальной упаковки. С другой — во многих странах мира, особенно в Европе, активно вводят экологические ограничения на искусственную полиэтиленовую упаковку, поэтому спрос на бумагу и картон также постоянно растет. Думаю, тенденции в этой области в ближайшие годы не изменятся.
В целом будущее промышленности будет, как и раньше, сильно зависеть от цен на нефть. Главный риск — усиление ориентации на сырьевую (в первую очередь нефтегазовую) экономику. При стабилизации нефтяных цен на уровне $50–60 промышленность показывает хорошие темпы роста, но, если цены на нефть вырастут существенно больше, развиваться будут только отрасли добывающего сектора, а в остальных будет наблюдаться стагнация.
Сергей Кадочников,
директор Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге
Методика подготовки Рейтинга–2019
Как и год назад, Рейтинг промышленных предприятий — 2019 был подготовлен при поддержке полпредства президента РФ по Северо–Западному федеральному округу и в партнерстве с Высшей школой экономики в Санкт–Петербурге. Финансовые показатели крупнейших промышленных предприятий СЗФО взяты как из открытых источников (СПАРК), так и по результатам анкетирования самих компаний.
Рейтинг выстроен на основе анализа финансовых данных, а именно на суммарной оценке важнейших базовых показателей, которые наилучшим образом отражают полноту экономической деятельности компаний: динамики выручки от продажи и отношения выручки к капитал–резервам за период 2017–2018 годов. Второй показатель предложен специалистами Высшей школы экономики. Для сглаживания экстремально больших и чрезмерно малых результатов применялась логарифмическая шкала.
Объективность подсчета гарантирована тем, что из анализа были исключены качественные оценки результатов работы производственных компаний или мнения уважаемых аналитиков о значении того или иного предприятия для отдельного региона или страны в целом.
Прозрачность определения лидера подтверждается простой формулой подсчета:
Рейтинг выстроен на основе анализа финансовых данных, а именно на суммарной оценке важнейших базовых показателей, которые наилучшим образом отражают полноту экономической деятельности компаний: динамики выручки от продажи и отношения выручки к капитал–резервам за период 2017–2018 годов. Второй показатель предложен специалистами Высшей школы экономики. Для сглаживания экстремально больших и чрезмерно малых результатов применялась логарифмическая шкала.
Объективность подсчета гарантирована тем, что из анализа были исключены качественные оценки результатов работы производственных компаний или мнения уважаемых аналитиков о значении того или иного предприятия для отдельного региона или страны в целом.
Прозрачность определения лидера подтверждается простой формулой подсчета:
где:
∑ — итоговая величина динамики развития предприятия, %;
В2018 — выручка за 2018 год;
В2017 — выручка за 2017 год;
КР2018 — капитал и резервы за 2018 год;
КР2017 — капитал и резервы за 2017 год.
Изначально предполагалось, что границей отсечения компаний по выручке будет 10 млрд рублей, но в ряде регионов планка была изменена. Для основного рейтинга, по итогам которого вручена премия «Предприятие года», границей отсечения стала планка 50 млрд рублей.
В региональных рейтингах не учитывались данные крупнейших добывающих компаний — они выделены в отдельный подрейтинг, так как доля добавленной стоимости незначительна по сравнению с ценой добываемых природных ресурсов.
По результатам анализа базы данных предприятий СЗФО также составлены рейтинги по производительности труда, по объемам госзаказа, по инвестициям в собственное развитие и по экспорту. Отдельный рейтинг было решено составить для быстрорастущих компаний — к этой категории отнесены предприятия с выручкой от 1 млрд до 10 млрд рублей. Показатели у таких предприятий могут сильно меняться год от года, так что корректно сравнивать их между собой, а не с крупнейшими предприятиями.
Методология 2019 года существенно не изменилась по сравнению с 2018 годом, однако ряд нюансов остается предметом дискуссии с нашими партнерами из ВШЭ. Не исключено, что в следующем году формула будет изменена с учетом уже наработанного опыта анализа предприятий Северо–Западного федерального округа.
Георгий Вермишев
∑ — итоговая величина динамики развития предприятия, %;
В2018 — выручка за 2018 год;
В2017 — выручка за 2017 год;
КР2018 — капитал и резервы за 2018 год;
КР2017 — капитал и резервы за 2017 год.
Изначально предполагалось, что границей отсечения компаний по выручке будет 10 млрд рублей, но в ряде регионов планка была изменена. Для основного рейтинга, по итогам которого вручена премия «Предприятие года», границей отсечения стала планка 50 млрд рублей.
В региональных рейтингах не учитывались данные крупнейших добывающих компаний — они выделены в отдельный подрейтинг, так как доля добавленной стоимости незначительна по сравнению с ценой добываемых природных ресурсов.
По результатам анализа базы данных предприятий СЗФО также составлены рейтинги по производительности труда, по объемам госзаказа, по инвестициям в собственное развитие и по экспорту. Отдельный рейтинг было решено составить для быстрорастущих компаний — к этой категории отнесены предприятия с выручкой от 1 млрд до 10 млрд рублей. Показатели у таких предприятий могут сильно меняться год от года, так что корректно сравнивать их между собой, а не с крупнейшими предприятиями.
Методология 2019 года существенно не изменилась по сравнению с 2018 годом, однако ряд нюансов остается предметом дискуссии с нашими партнерами из ВШЭ. Не исключено, что в следующем году формула будет изменена с учетом уже наработанного опыта анализа предприятий Северо–Западного федерального округа.
Георгий Вермишев
Нахимичили и победили
Весь «олимпийский пьедестал» рейтинга «ДП» по итогам 2018 года заняли предприятия химической промышленности. Они разные, но общая формула успеха в принципе одна.
Формула успеха — экспортная выручка в валюте на фоне стабильных расходов в рублях
А именно — экспортная выручка в валюте на фоне расходов в рублях, которая позволяет держать высокую маржинальность.
Вряд ли вызовет много сомнений первое место компании «Апатит», входящей в группу «ФосАгро». Помимо главного рейтинга «ДП», она оказалась лидером по объему инвестиций и на втором месте по объему экспортной выручки. Компания долго раскачивалась, в прошлом году так и вовсе была в отстающих, но масштабная инвестиционная программа неизбежно дает результат.
«Группа «ФосАгро» в 2015–2017 годах реализовала капиталоемкий инвестпроект по строительству высокотехнологичного агрегата аммиака мощностью 760 тыс. т в год и комплекса по производству карбамида мощностью 500 тыс. т в год», — напоминает Алексей Калачев, эксперт–аналитик АО «ФИНАМ». Он также не исключает, что в состав выручки «Апатита» могли войти результаты присоединяемых предприятий. Весной 2019 года группа завершила реорганизацию АО «Апатит», присоединив к нему «Метахим» (Волхов) и «ФосАгро–Транс» (Череповец).
Нефть перегнали
Гораздо интереснее, что и все последующие места по итогам 2018 года заняли предприятия из химической сферы, пусть даже и далекой от удобрений, — речь идет о нефтепереработке. Прямыми конкурентами их не назовешь. «Новатэк–Усть–Луга» гонит мазут, керосин и нафту. У «Кинефа» широкая номенклатура, включая светлые нефтепродукты. То же у «Газпром–переработки»: порядка трех десятков позиций, начиная от серы и гелия и заканчивая бензином. Но выручка у всех выросла на 17–55%.
«Химический сектор в России в целом и в СЗФО в частности показывает высокую маржинальность, более того, эта тенденция является устойчивой. Причина — в стабильных рублевых затратах на сырье при растущей экспортной выручке, деноминированной в иностранной валюте», — объясняет руководитель группы по обслуживанию промышленных предприятий «Делойт» СНГ Юлия Орлова.
«Россия и раньше экспортировала нефтепродукты, но примитивные, такие как мазут или бензин низкого качества. Сейчас положение немного, но изменилось, отчасти в результате так называемого налогового маневра», — уточняет партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. Речь о том, что начиная с января 2019 года экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты будут снижены от действующих 30% до нуля в течение 6 лет. При этом увеличится налог на добычу полезных ископаемых. Это ослабит бюджет, но существенно поддержит экспортные возможности нефтепереработчиков.
Смотрим на данные таможни СЗФО, и действительно: прирост экспорта продукции химической промышленности, включающей удобрения, — 25% ($4,4 млрд), а топливно–энергетических товаров — плюс 32% ($18,3 млрд). Справедливости ради стоит отметить, что изделия из дерева и металла тоже отлично уходили за границу, но все–таки объемы прироста там чуточку ниже (плюс 24% и 22% соответственно).
Загадочное судостроение
Победителем промышленного рейтинга «ДП» в Петербурге оказался Балтийский завод, а в топ лучших компаний вошли Объединенная судостроительная корпорация и недавно переданный в государственные руки Невский судостроительно–судоремонтный завод (расположен в Шлиссельбурге).
«У нас до 2020–го действуют крупные заказы. Планируется построить до 300 судов и кораблей, из них до 60 % — военные контракты. В военном строительстве у нас задействовано не так много верфей по стране, большинство сконцентрировано именно в Петербурге», — напоминает Дмитрий Кумановский, глава аналитического отдела инвесткомпании LMS.
Сейчас Балтийский завод достраивает три ледокола ЛК–60 общей стоимостью 121,4 млрд рублей. По срокам сдачи есть проблемы, но нужно понимать, что компания еще недавно меняла юрлица из–за проблем с бывшими собственниками, так что в целом динамику стоит оценить положительно, считает Кумановский. Тем более что в конце августа стало известно, что завод получил контракт «Росатома» на строительство еще двух атомных ледоколов мощностью 60 МВт общей стоимостью 100 млрд рублей.
Слово об аутсайдерах
Аутсайдером рейтинга в этом году оказались «Силовые машины», выручка которых сократилась почти в 2 раза, а чистый убыток по МСФО подскочил до 59,6 млрд рублей. Этот случай — пример, какими разрушительными могут быть санкции для бизнеса, работающего на внешних рынках. Однако, вероятно, компания еще сможет поправить дела. Такой убыток сложился из–за того, что «Силовые машины» единовременно отразили в отчетности все возможные будущие убытки по ряду контрактов. Кроме того, на отчетности сказался сдвиг сроков плановой контрактации по основному оборудованию, так как в ожидании программы модернизации теплоэнергетики (утверждена в 2019–м) многие генерирующие компании притормозили свои инвестпрограммы.
В самой компании смотрят на ситуацию со сдержанным оптимизмом, учитывая, что существующие заказы уже обеспечили неплохую загрузку на ближайшую перспективу. «2019 год мы еще закончим с минусом, так как остается влияние финансовых расходов по долговой нагрузке, а в 2020 году, по моим прогнозам, устойчиво выйдем в «зеленую» зону и получим прибыль», — говорил летом журналистам гендиректор компании Тимур Липатов.
При этом в целом тяжелое машиностроение не ощущает на себе кризиса, хотя и не может похвастаться выдающимися результатами. Так, Петербургский тракторный завод, входящий в группу «Кировский завод», смог нарастить выручку на 18,2%. Пока сельское хозяйство чувствует себя неплохо, программы его поддержки не сворачиваются, это обеспечивает предприятию платежеспособный спрос.
Кстати, от санкций пострадали не только «Силовые машины». Швейная «БТК Групп» потеряла порядка 10% выручки и не смогла в срок выполнить контракт Минобороны. Причиной якобы стало ограничение на ввоз необходимого оборудования, которое наложила Германия. Так это или нет, но объемы госзаказа начали снижаться, а уже в начале сентября 2019 года стало известно, что может закрыться филиал «БТК Групп» в Подпорожье.
Георгий Вермишев,
обозреватель
Вряд ли вызовет много сомнений первое место компании «Апатит», входящей в группу «ФосАгро». Помимо главного рейтинга «ДП», она оказалась лидером по объему инвестиций и на втором месте по объему экспортной выручки. Компания долго раскачивалась, в прошлом году так и вовсе была в отстающих, но масштабная инвестиционная программа неизбежно дает результат.
«Группа «ФосАгро» в 2015–2017 годах реализовала капиталоемкий инвестпроект по строительству высокотехнологичного агрегата аммиака мощностью 760 тыс. т в год и комплекса по производству карбамида мощностью 500 тыс. т в год», — напоминает Алексей Калачев, эксперт–аналитик АО «ФИНАМ». Он также не исключает, что в состав выручки «Апатита» могли войти результаты присоединяемых предприятий. Весной 2019 года группа завершила реорганизацию АО «Апатит», присоединив к нему «Метахим» (Волхов) и «ФосАгро–Транс» (Череповец).
Нефть перегнали
Гораздо интереснее, что и все последующие места по итогам 2018 года заняли предприятия из химической сферы, пусть даже и далекой от удобрений, — речь идет о нефтепереработке. Прямыми конкурентами их не назовешь. «Новатэк–Усть–Луга» гонит мазут, керосин и нафту. У «Кинефа» широкая номенклатура, включая светлые нефтепродукты. То же у «Газпром–переработки»: порядка трех десятков позиций, начиная от серы и гелия и заканчивая бензином. Но выручка у всех выросла на 17–55%.
«Химический сектор в России в целом и в СЗФО в частности показывает высокую маржинальность, более того, эта тенденция является устойчивой. Причина — в стабильных рублевых затратах на сырье при растущей экспортной выручке, деноминированной в иностранной валюте», — объясняет руководитель группы по обслуживанию промышленных предприятий «Делойт» СНГ Юлия Орлова.
«Россия и раньше экспортировала нефтепродукты, но примитивные, такие как мазут или бензин низкого качества. Сейчас положение немного, но изменилось, отчасти в результате так называемого налогового маневра», — уточняет партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. Речь о том, что начиная с января 2019 года экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты будут снижены от действующих 30% до нуля в течение 6 лет. При этом увеличится налог на добычу полезных ископаемых. Это ослабит бюджет, но существенно поддержит экспортные возможности нефтепереработчиков.
Смотрим на данные таможни СЗФО, и действительно: прирост экспорта продукции химической промышленности, включающей удобрения, — 25% ($4,4 млрд), а топливно–энергетических товаров — плюс 32% ($18,3 млрд). Справедливости ради стоит отметить, что изделия из дерева и металла тоже отлично уходили за границу, но все–таки объемы прироста там чуточку ниже (плюс 24% и 22% соответственно).
Загадочное судостроение
Победителем промышленного рейтинга «ДП» в Петербурге оказался Балтийский завод, а в топ лучших компаний вошли Объединенная судостроительная корпорация и недавно переданный в государственные руки Невский судостроительно–судоремонтный завод (расположен в Шлиссельбурге).
«У нас до 2020–го действуют крупные заказы. Планируется построить до 300 судов и кораблей, из них до 60 % — военные контракты. В военном строительстве у нас задействовано не так много верфей по стране, большинство сконцентрировано именно в Петербурге», — напоминает Дмитрий Кумановский, глава аналитического отдела инвесткомпании LMS.
Сейчас Балтийский завод достраивает три ледокола ЛК–60 общей стоимостью 121,4 млрд рублей. По срокам сдачи есть проблемы, но нужно понимать, что компания еще недавно меняла юрлица из–за проблем с бывшими собственниками, так что в целом динамику стоит оценить положительно, считает Кумановский. Тем более что в конце августа стало известно, что завод получил контракт «Росатома» на строительство еще двух атомных ледоколов мощностью 60 МВт общей стоимостью 100 млрд рублей.
Слово об аутсайдерах
Аутсайдером рейтинга в этом году оказались «Силовые машины», выручка которых сократилась почти в 2 раза, а чистый убыток по МСФО подскочил до 59,6 млрд рублей. Этот случай — пример, какими разрушительными могут быть санкции для бизнеса, работающего на внешних рынках. Однако, вероятно, компания еще сможет поправить дела. Такой убыток сложился из–за того, что «Силовые машины» единовременно отразили в отчетности все возможные будущие убытки по ряду контрактов. Кроме того, на отчетности сказался сдвиг сроков плановой контрактации по основному оборудованию, так как в ожидании программы модернизации теплоэнергетики (утверждена в 2019–м) многие генерирующие компании притормозили свои инвестпрограммы.
В самой компании смотрят на ситуацию со сдержанным оптимизмом, учитывая, что существующие заказы уже обеспечили неплохую загрузку на ближайшую перспективу. «2019 год мы еще закончим с минусом, так как остается влияние финансовых расходов по долговой нагрузке, а в 2020 году, по моим прогнозам, устойчиво выйдем в «зеленую» зону и получим прибыль», — говорил летом журналистам гендиректор компании Тимур Липатов.
При этом в целом тяжелое машиностроение не ощущает на себе кризиса, хотя и не может похвастаться выдающимися результатами. Так, Петербургский тракторный завод, входящий в группу «Кировский завод», смог нарастить выручку на 18,2%. Пока сельское хозяйство чувствует себя неплохо, программы его поддержки не сворачиваются, это обеспечивает предприятию платежеспособный спрос.
Кстати, от санкций пострадали не только «Силовые машины». Швейная «БТК Групп» потеряла порядка 10% выручки и не смогла в срок выполнить контракт Минобороны. Причиной якобы стало ограничение на ввоз необходимого оборудования, которое наложила Германия. Так это или нет, но объемы госзаказа начали снижаться, а уже в начале сентября 2019 года стало известно, что может закрыться филиал «БТК Групп» в Подпорожье.
Георгий Вермишев,
обозреватель
ТОП–20
Самые динамичные предприятия
Северо–Западного федерального округа
Самые динамичные предприятия
Северо–Западного федерального округа
Для рейтинга наиболее динамичных предприятий редакция «ДП» отобрала 20 крупнейших по выручке компаний Северо–Западного федерального округа, включая как добывающие, так и обрабатывающие производства. Затем, согласно методологии, мы отранжировали их по совокупному приросту выручки, капитала и резервов.
Автопром прокатили вверх
Хотя победителями рейтинга «ДП» автопроизводители не стали, солидные показатели почти у всех
Год назад автокластер был в лидерах Рейтинга промышленных предприятий «ДП». В этот раз его обогнали производители из химического и нефтехимического сектора. Однако дела все равно идут неплохо. По данным агентства «Auto–Dealer–СПб», в 2018 году петербургские автозаводы Hyundai, Nissan и Toyota выпустили 376 700 легковых автомобилей, что на 9% больше показателя за 2017 год. Результат 2018 года — третий за все время развития в городе автомобильной промышленности, больше машин выпускалось только в 2012 и 2013 годах.
«Своим успехом в прошлом году автопроизводители обязаны в большей степени именно негативу, — комментирует Павел Сигал, первый вице–президент «Опоры России». — Ожидая роста автомобильных цен, российские потребители решили ускориться с обновлением или приобретением авто. В итоге цены действительно поднялись, разница сегодня составляет от 5 до 15% по сравнению с прошлым годом. И это станет основным риском для автопроизводителей в 2019 году». Но это справедливо не для всех, уточняет Сигал. Негативные ожидания не коснутся люксового сегмента, а также китайских брендов. Например, Haval и Geely показывают трехзначный рост продаж в России, после того как США и ввозные пошлины выдавили этих производителей из Америки.
Если смотреть на финансовые показатели, то по итогам года петербургский завод Hyundai смог увеличить выручку на 11,4%, до 169 млрд рублей. Примерно на столько же выросли и показатели его основного поставщика — прошлогоднего победителя рейтинга «Мобис модуль групп».
«Рост стал возможен за счет высокого спроса в России на ряд моделей. Например, Hyundai Creta, у которого прошлый год как раз стал полноценным, когда потребители уже изучили эту новинку. Также вышли новые Nissan X–Trail и Toyota Camry», — рассказывает генеральный директор «Auto–Dealer–СПб» Михаил Чаплыгин.
Еще лучше дела шли у калининградского «Автотора» — выручка ООО «Эллада Интертрейд» выросла на треть, до 198 млрд рублей. А вот в Ленобласти не обошлось без потерь. В 2018 году выручка «Форд соллерс автокомпоненты» сократилась примерно на 10%, а в начале этого года завод Ford объявил о закрытии. Теперь главная интрига — кто из автопроизводителей может выкупить его мощности. Эксперты в числе интересантов называли китайские компании, а также Hyundai.
В агентстве «Автостат» тенденцию считают довольно очевидной: буквально у всех импортируемых моделей объемы продаж в 2018 году снизились, а локализовавшие производство в России, напротив, нарастили объемы. В этом смысле наступивший 2019 год также выглядит для кластера в СЗФО достаточно стабильным. Из всех моделей спад интереса можно ожидать лишь на Nissan X–Trail, но петербургский завод сможет нивелировать негативный эффект за счет других моделей своего бренда.
Хорошей точкой роста может оказаться и экспорт. Петербургский автокластер, например, смог увеличить поставки за рубеж сразу на 50%. Тем не менее на фоне общего объема цифра пока маленькая — всего лишь 6%. В целом по СЗФО, по данным таможни, объем экспорта средств транспорта, включая комплектующие, составил $544 млн (+20,3%).
Пример успешного экспортера — компания «Нокиан Тайерс», работающая в Ленобласти (выручка — +11%). С момента запуска завода во Всеволожске компания смогла утроить долю рынка в России, с 5 до 15,2%. Последние годы доля экспорта в поставках с завода находится в диапазоне 60–70%, однако в дальнейшем будет постепенно снижаться за счет поставок на рынок РФ.
Георгий Богданов,
корреспондент
«Своим успехом в прошлом году автопроизводители обязаны в большей степени именно негативу, — комментирует Павел Сигал, первый вице–президент «Опоры России». — Ожидая роста автомобильных цен, российские потребители решили ускориться с обновлением или приобретением авто. В итоге цены действительно поднялись, разница сегодня составляет от 5 до 15% по сравнению с прошлым годом. И это станет основным риском для автопроизводителей в 2019 году». Но это справедливо не для всех, уточняет Сигал. Негативные ожидания не коснутся люксового сегмента, а также китайских брендов. Например, Haval и Geely показывают трехзначный рост продаж в России, после того как США и ввозные пошлины выдавили этих производителей из Америки.
Если смотреть на финансовые показатели, то по итогам года петербургский завод Hyundai смог увеличить выручку на 11,4%, до 169 млрд рублей. Примерно на столько же выросли и показатели его основного поставщика — прошлогоднего победителя рейтинга «Мобис модуль групп».
«Рост стал возможен за счет высокого спроса в России на ряд моделей. Например, Hyundai Creta, у которого прошлый год как раз стал полноценным, когда потребители уже изучили эту новинку. Также вышли новые Nissan X–Trail и Toyota Camry», — рассказывает генеральный директор «Auto–Dealer–СПб» Михаил Чаплыгин.
Еще лучше дела шли у калининградского «Автотора» — выручка ООО «Эллада Интертрейд» выросла на треть, до 198 млрд рублей. А вот в Ленобласти не обошлось без потерь. В 2018 году выручка «Форд соллерс автокомпоненты» сократилась примерно на 10%, а в начале этого года завод Ford объявил о закрытии. Теперь главная интрига — кто из автопроизводителей может выкупить его мощности. Эксперты в числе интересантов называли китайские компании, а также Hyundai.
В агентстве «Автостат» тенденцию считают довольно очевидной: буквально у всех импортируемых моделей объемы продаж в 2018 году снизились, а локализовавшие производство в России, напротив, нарастили объемы. В этом смысле наступивший 2019 год также выглядит для кластера в СЗФО достаточно стабильным. Из всех моделей спад интереса можно ожидать лишь на Nissan X–Trail, но петербургский завод сможет нивелировать негативный эффект за счет других моделей своего бренда.
Хорошей точкой роста может оказаться и экспорт. Петербургский автокластер, например, смог увеличить поставки за рубеж сразу на 50%. Тем не менее на фоне общего объема цифра пока маленькая — всего лишь 6%. В целом по СЗФО, по данным таможни, объем экспорта средств транспорта, включая комплектующие, составил $544 млн (+20,3%).
Пример успешного экспортера — компания «Нокиан Тайерс», работающая в Ленобласти (выручка — +11%). С момента запуска завода во Всеволожске компания смогла утроить долю рынка в России, с 5 до 15,2%. Последние годы доля экспорта в поставках с завода находится в диапазоне 60–70%, однако в дальнейшем будет постепенно снижаться за счет поставок на рынок РФ.
Георгий Богданов,
корреспондент
Деревянные рубли
Лесопромышленный комплекс СЗФО — на подъеме, однако эксперты говорят: счастье будет недолгим
Безусловным лидером СЗФО в развитии ЛПК за 2018 год стала Новгородская область. Обработка древесины в регионе подросла на 19,5%, производство бумаги — на 75,6%. Завод по выпуску картонной упаковки «Амкор» за год увеличил выручку на 14,8%, а прибыль — на 54%. Многострадальный Парфинский фанерный комбинат, который начали возрождать буквально из небытия в 2013 году, продемонстрировал рост выручки в 4,5 раза, подняв прибыль с 258 тыс. до 212,6 млн рублей.
Архангельская область демонстрирует стабильный рост. На 19,7% увеличил выручку Архангельский ЦБК. Уверенно себя чувствуют лесозаготовители: Усть–Покшеньгский ЛПХ нарастил выручку на 35,9%.
В Петербурге неплохое положение почти у всех игроков, хотя некоторые демонстрируют неравномерную динамику. Так, например, «Свеза Усть–Ижора» увеличила выручку на 17,6%, при этом более чем в 2 раза сократила прибыль. А вот группа «Илим» нарастила выручку на 34,4%.
В Республике Карелии продолжает расти целлюлозно–бумажная промышленность (+11,1%). В лидерах — Сегежский ЦБК с увеличением выручки на 43,6% и прибыли на 67%. С лесопереработкой дела не так блестящи: минус 2,7%.
В целом ЛПК Северо–Запада следует за глобальными положительными трендами. Об этом свидетельствует обзор консалтинговой компании «Эрнст энд Янг» за 2018 год.
При этом игроки рынка вынуждены опираться на собственные либо заемные деньги, в лучшем случае — лизинг. О выпуске облигаций или размещении акций на бирже не помышляет практически никто. Тем не менее общие настроения в отрасли позитивны.
«У нас целый ряд институтов развития работает над повышением глубины переработки. Пока, конечно, не выстрелили новые большие проекты целлюлозных комбинатов, заложенные в стратегии на 2020–2030 годы», — сообщил «ДП» партнер «Эрнст энд Янг» Игорь Прутов. При этом он отмечает, что небольшие предприятия, занимающиеся неглубокой переработкой и экспортом круглого леса, могут столкнуться с серьезными проблемами, вплоть до поглощения крупными конкурентами. На это напрямую влияют колебания цен и повышение пошлин на экспорт «кругляка».
Директор ООО «Национальное лесное агентство развития и инвестиций» Виталий Липский, анализируя итоги 2018 года, обращает внимание на то, что мы имеем дело с кумулятивным эффектом от процессов, начавшихся еще в 2014 году: «Все началось с девальвации рубля. Вообще ЛПК Северо–Запада ориентирован в основном на экспорт. Поэтому предприятия, которые были ориентированы на внутренний рынок и не смогли быстро перестроиться, испытали множество проблем. Но весь рынок начал расти за счет того, что выручка в рублевом выражении увеличилась практически вдвое».
Виталий Липский полагает, что рост будет продолжаться, так как именно сейчас набирают силу проекты, которым был дан старт в 2014–2015 годах. Важным фактором остается сравнительная дешевизна электроэнергии, топлива и рабочей силы. Другое дело, что цены на сырье продолжают расти и внутри России уже практически приблизились к мировым в долларовом выражении. Соответственно, слабый рубль перестает быть верным помощником лесопромышленника.
«На один кубометр входящего сырья мы в среднем получаем полкуба продукции. До 2014 года у нас пиловочное сырье стоило в районе 2,5–3 тыс. рублей за кубометр, а готовая продукция — в районе 7 тыс. После девальвации готовая продукция стала стоить 14 тыс. А сырье — по–прежнему 2,5–3 тыс. Пропорционально выросла и маржа. Это колоссально, такого никогда не было. Но сейчас сырье уже стоит 4,5–5 тыс. рублей», — поясняет Виталий Липский. Очевидно, что преимущество в такой ситуации получат предприятия с собственной лесозаготовкой.
Иван Воронцов,
корреспондент
Архангельская область демонстрирует стабильный рост. На 19,7% увеличил выручку Архангельский ЦБК. Уверенно себя чувствуют лесозаготовители: Усть–Покшеньгский ЛПХ нарастил выручку на 35,9%.
В Петербурге неплохое положение почти у всех игроков, хотя некоторые демонстрируют неравномерную динамику. Так, например, «Свеза Усть–Ижора» увеличила выручку на 17,6%, при этом более чем в 2 раза сократила прибыль. А вот группа «Илим» нарастила выручку на 34,4%.
В Республике Карелии продолжает расти целлюлозно–бумажная промышленность (+11,1%). В лидерах — Сегежский ЦБК с увеличением выручки на 43,6% и прибыли на 67%. С лесопереработкой дела не так блестящи: минус 2,7%.
В целом ЛПК Северо–Запада следует за глобальными положительными трендами. Об этом свидетельствует обзор консалтинговой компании «Эрнст энд Янг» за 2018 год.
При этом игроки рынка вынуждены опираться на собственные либо заемные деньги, в лучшем случае — лизинг. О выпуске облигаций или размещении акций на бирже не помышляет практически никто. Тем не менее общие настроения в отрасли позитивны.
«У нас целый ряд институтов развития работает над повышением глубины переработки. Пока, конечно, не выстрелили новые большие проекты целлюлозных комбинатов, заложенные в стратегии на 2020–2030 годы», — сообщил «ДП» партнер «Эрнст энд Янг» Игорь Прутов. При этом он отмечает, что небольшие предприятия, занимающиеся неглубокой переработкой и экспортом круглого леса, могут столкнуться с серьезными проблемами, вплоть до поглощения крупными конкурентами. На это напрямую влияют колебания цен и повышение пошлин на экспорт «кругляка».
Директор ООО «Национальное лесное агентство развития и инвестиций» Виталий Липский, анализируя итоги 2018 года, обращает внимание на то, что мы имеем дело с кумулятивным эффектом от процессов, начавшихся еще в 2014 году: «Все началось с девальвации рубля. Вообще ЛПК Северо–Запада ориентирован в основном на экспорт. Поэтому предприятия, которые были ориентированы на внутренний рынок и не смогли быстро перестроиться, испытали множество проблем. Но весь рынок начал расти за счет того, что выручка в рублевом выражении увеличилась практически вдвое».
Виталий Липский полагает, что рост будет продолжаться, так как именно сейчас набирают силу проекты, которым был дан старт в 2014–2015 годах. Важным фактором остается сравнительная дешевизна электроэнергии, топлива и рабочей силы. Другое дело, что цены на сырье продолжают расти и внутри России уже практически приблизились к мировым в долларовом выражении. Соответственно, слабый рубль перестает быть верным помощником лесопромышленника.
«На один кубометр входящего сырья мы в среднем получаем полкуба продукции. До 2014 года у нас пиловочное сырье стоило в районе 2,5–3 тыс. рублей за кубометр, а готовая продукция — в районе 7 тыс. После девальвации готовая продукция стала стоить 14 тыс. А сырье — по–прежнему 2,5–3 тыс. Пропорционально выросла и маржа. Это колоссально, такого никогда не было. Но сейчас сырье уже стоит 4,5–5 тыс. рублей», — поясняет Виталий Липский. Очевидно, что преимущество в такой ситуации получат предприятия с собственной лесозаготовкой.
Иван Воронцов,
корреспондент
Уповая на экспорт
Доходы россиян не растут, но у пищепрома есть надежда на внешние рынки
Импортозамещение заканчивается. Пищевая промышленность СЗФО уже не может похвастаться яркими результатами. «Некоторый рост показывают предприятия, сумевшие качественно модернизировать оборудование или занять популярные у потребителя ниши, особенно с учетом снижения доходов россиян, но в целом тенденции остались прежними», — оценивает ситуацию аналитик ГК «Финам» Алексей Коренев.
Лучшая динамика — в Калининградской области, где рост отрасли составил 11%. В частности, компания «Содружество–СОЯ» смогла увеличить выручку на треть, оказавшись среди лидеров промышленности СЗФО с показателем выручки
50,9 млрд рублей. В Вологодской и Псковской области рост — 4,6%. В Ленобласти — 5,7%. «Сельское хозяйство Ленинградской области использует немногим более 200 тыс. га земли. Здесь существует большой потенциал», — отмечает исполнительный директор союза «Ленинградская областная торгово–промышленная палата» Игорь Муравьев.
На внутреннем рынке конъюнктура для промышленников непростая, отмечают в ЛКХП им. Кирова. «Пересмотр ставки НДС на услуги (увеличение с 18 до 20%. — Ред.), а также вывод недобропорядочных игроков рынка в прозрачную зону возмещения НДС привели к росту цен на услуги и на сырьевые составляющие от 10 до 20%», — отмечает руководитель предприятия Наталья Загорская. Кроме того, развитие экспорта зерна привело к внутреннему дефициту и, как следствие, росту цен. «В прошлом сезоне стоимость зерна и муки побила рекорды последних 5 лет. В среднем рост цен на зерно за сезон 2017 / 18 составил около 50%», — добавляет эксперт.
Переработчики тоже надеются на поставки за границу. В мае прошлого года был анонсирован государственный проект «Экспорт продукции АПК», напоминает исполнительный директор ГК «Благо» Сергей Бахонкин. Экспортеры могут рассчитывать на краткосрочный или инвестиционный кредит по льготной ставке от 1 до 5%. По прогнозам Минсельхоза, поставки сельхозпродукции из СЗФО за рубеж увеличатся почти вдвое: с $4 млрд в прошлом году почти до $7,9 млрд в 2024 году.
Еще одним существенным фактором для пищевой отрасли оказались поправки в правила страхования посевов и сельскохозяйственных животных, говорит юрист крупного сахарного холдинга Ярослав Николаев. В частности, с марта 2018 года был отменен порог гибели урожая, а также появилась возможность застраховать с господдержкой один или несколько рисков. В то же время компании ощутили рост давления со стороны контрольных органов, в частности Россельхознадзора и налоговой службы.
«Примерно в 2–3 раза увеличилось количество выездных налоговых проверок, каждая из которых останавливает хозяйственную деятельность предприятия и заставляет заниматься не текущими вопросами, а решением проблем из прошлого», — говорит Николаев.
Интересно, что пивоваренный рынок страны в 2018 году впервые показал положительную динамику после долгого спада. «Главные причины этого успеха, по нашему мнению, заключаются в благоприятных погодных условиях во II квартале, а также в проведении Чемпионата мира по футболу в России, во время которого наблюдался повышенный интерес к пивной продукции», — рассказывают в пресс–службе компании «Балтика». По итогам прошлого года объемы продаж компании выросли на 2%, в первом полугодии рынок также продемонстрировал небольшой рост. В «Балтике» отмечают рост интереса потребителей к более премиальным крафтовым сортам и безалкогольному пиву, которые заняли 7,2% и 1,8% рынка соответственно.
Светлана Афонина,
корреспондент
Лучшая динамика — в Калининградской области, где рост отрасли составил 11%. В частности, компания «Содружество–СОЯ» смогла увеличить выручку на треть, оказавшись среди лидеров промышленности СЗФО с показателем выручки
50,9 млрд рублей. В Вологодской и Псковской области рост — 4,6%. В Ленобласти — 5,7%. «Сельское хозяйство Ленинградской области использует немногим более 200 тыс. га земли. Здесь существует большой потенциал», — отмечает исполнительный директор союза «Ленинградская областная торгово–промышленная палата» Игорь Муравьев.
На внутреннем рынке конъюнктура для промышленников непростая, отмечают в ЛКХП им. Кирова. «Пересмотр ставки НДС на услуги (увеличение с 18 до 20%. — Ред.), а также вывод недобропорядочных игроков рынка в прозрачную зону возмещения НДС привели к росту цен на услуги и на сырьевые составляющие от 10 до 20%», — отмечает руководитель предприятия Наталья Загорская. Кроме того, развитие экспорта зерна привело к внутреннему дефициту и, как следствие, росту цен. «В прошлом сезоне стоимость зерна и муки побила рекорды последних 5 лет. В среднем рост цен на зерно за сезон 2017 / 18 составил около 50%», — добавляет эксперт.
Переработчики тоже надеются на поставки за границу. В мае прошлого года был анонсирован государственный проект «Экспорт продукции АПК», напоминает исполнительный директор ГК «Благо» Сергей Бахонкин. Экспортеры могут рассчитывать на краткосрочный или инвестиционный кредит по льготной ставке от 1 до 5%. По прогнозам Минсельхоза, поставки сельхозпродукции из СЗФО за рубеж увеличатся почти вдвое: с $4 млрд в прошлом году почти до $7,9 млрд в 2024 году.
Еще одним существенным фактором для пищевой отрасли оказались поправки в правила страхования посевов и сельскохозяйственных животных, говорит юрист крупного сахарного холдинга Ярослав Николаев. В частности, с марта 2018 года был отменен порог гибели урожая, а также появилась возможность застраховать с господдержкой один или несколько рисков. В то же время компании ощутили рост давления со стороны контрольных органов, в частности Россельхознадзора и налоговой службы.
«Примерно в 2–3 раза увеличилось количество выездных налоговых проверок, каждая из которых останавливает хозяйственную деятельность предприятия и заставляет заниматься не текущими вопросами, а решением проблем из прошлого», — говорит Николаев.
Интересно, что пивоваренный рынок страны в 2018 году впервые показал положительную динамику после долгого спада. «Главные причины этого успеха, по нашему мнению, заключаются в благоприятных погодных условиях во II квартале, а также в проведении Чемпионата мира по футболу в России, во время которого наблюдался повышенный интерес к пивной продукции», — рассказывают в пресс–службе компании «Балтика». По итогам прошлого года объемы продаж компании выросли на 2%, в первом полугодии рынок также продемонстрировал небольшой рост. В «Балтике» отмечают рост интереса потребителей к более премиальным крафтовым сортам и безалкогольному пиву, которые заняли 7,2% и 1,8% рынка соответственно.
Светлана Афонина,
корреспондент
Нагрузились долгами
Стоимость банковских кредитов снижается, что уже спровоцировало всплеск объемов кредитования петербургских промышленников
Большинство предприятий Петербурга вернулись к реализации проектов по модернизации и развитию, приостановленных в 2014–2016 годах. По итогам минувшего года задолженность предприятий, по данным ЦБ, выросла на 20%, до 1,94 трлн рублей. А с начала текущего года темп прироста задолженности еще ускорился. К 1 июля кредитный портфель промышленников по сравнению с аналогичным периодом прошлого года вырос на 30%, до 2,24 трлн рублей.
Традиционно спрос на кредиты у предприятий Петербурга остается на высоком уровне, отмечает Александр Казанский, директор дивизиона «Центр» УБРиР. Среди основных потребностей бизнеса — финансирование кассовых разрывов, исполнение заключенных контрактов, рефинансирование ранее выданных кредитов.
«Существенных изменений в спросе промышленных предприятий на кредиты нет. Они пользуются как краткосрочными ресурсами для финансирования текущей деятельности, так и долгосрочными для модернизации и обновления производственных фондов», — подтверждает Вячеслав Ермолин, заместитель председателя правления банка «Санкт–Петербург».
«В прошлом и текущем годах большинство компаний предпочитали развивать бизнес на собственные средства или средства акционеров с учетом экономической ситуации в стране. При обращении за финансированием в коммерческие банки компании предпочитали пользоваться короткими (до 1 года) кредитами для пополнения оборотных средств. И только сегментные лидеры активно развивающихся на территории Северо–Западного региона отраслей со стабильным или даже растущим спросом были заинтересованы в инвестиционном кредитовании на срок 5–7 лет», — поясняет Андрей Почеснев, директор Северо–Западного регионального центра Райффайзенбанка.
В Северо–Западном банке Сбербанка отмечают, что растет спрос на инвестиционные кредиты и за 1,5 года количество заявок на кредиты в среднем выросло в 1,5 раза при увеличении среднего срока кредитования с 5 до 7 лет.
«Успешные промышленные компании являются самыми желанными заемщиками для банков. У них есть существенный объем основных средств, а маржа обычно выше, чем в других отраслях, так как промышленники создают высокую добавленную стоимость.
Главная задача банков — вовремя распознать лидеров отрасли, а также компании, проигрывающие конкуренцию, чтобы финансировать одних и сокращать лимиты на других», — говорит Светлана Линникова, директор по работе с корпоративными клиентами Северо–Западного региона Росбанка. По ее оценке, в настоящий момент идет увеличение спроса на кредиты со стороны производственных компаний, особенно тех, кто ориентирован на экспорт.
При привлечении кредитов компании ищут баланс между процентной ставкой и сроком кредита, так как долгосрочные кредиты обычно дороже среднесрочных.
Средний диапазон кредитных ставок сегодня варьируется от 9,5 до 14% годовых в зависимости от сроков и целей кредитования, а также от видов обеспечения. За последние несколько лет требования банков к залогам ужесточились.
«Как правило, необходим ликвидный залог — недвижимость или автотранспорт, — поясняет Александр Казанский. Основная проблема российской экономики — стагнация спроса и угроза затоваривания. Самые привлекательные корпоративные заемщики те, кто оперативно реализует свои товары, спрос на которые носит массовый характер, кто умеет быстро перестраиваться с точки зрения технологий, продуктов и бизнес–процессов, оперативно вносит изменения в свою деятельность в зависимости от конъюнктуры рынка», — говорит Андрей Почеснев.
Евгений Петров,
корреспондент
Традиционно спрос на кредиты у предприятий Петербурга остается на высоком уровне, отмечает Александр Казанский, директор дивизиона «Центр» УБРиР. Среди основных потребностей бизнеса — финансирование кассовых разрывов, исполнение заключенных контрактов, рефинансирование ранее выданных кредитов.
«Существенных изменений в спросе промышленных предприятий на кредиты нет. Они пользуются как краткосрочными ресурсами для финансирования текущей деятельности, так и долгосрочными для модернизации и обновления производственных фондов», — подтверждает Вячеслав Ермолин, заместитель председателя правления банка «Санкт–Петербург».
«В прошлом и текущем годах большинство компаний предпочитали развивать бизнес на собственные средства или средства акционеров с учетом экономической ситуации в стране. При обращении за финансированием в коммерческие банки компании предпочитали пользоваться короткими (до 1 года) кредитами для пополнения оборотных средств. И только сегментные лидеры активно развивающихся на территории Северо–Западного региона отраслей со стабильным или даже растущим спросом были заинтересованы в инвестиционном кредитовании на срок 5–7 лет», — поясняет Андрей Почеснев, директор Северо–Западного регионального центра Райффайзенбанка.
В Северо–Западном банке Сбербанка отмечают, что растет спрос на инвестиционные кредиты и за 1,5 года количество заявок на кредиты в среднем выросло в 1,5 раза при увеличении среднего срока кредитования с 5 до 7 лет.
«Успешные промышленные компании являются самыми желанными заемщиками для банков. У них есть существенный объем основных средств, а маржа обычно выше, чем в других отраслях, так как промышленники создают высокую добавленную стоимость.
Главная задача банков — вовремя распознать лидеров отрасли, а также компании, проигрывающие конкуренцию, чтобы финансировать одних и сокращать лимиты на других», — говорит Светлана Линникова, директор по работе с корпоративными клиентами Северо–Западного региона Росбанка. По ее оценке, в настоящий момент идет увеличение спроса на кредиты со стороны производственных компаний, особенно тех, кто ориентирован на экспорт.
При привлечении кредитов компании ищут баланс между процентной ставкой и сроком кредита, так как долгосрочные кредиты обычно дороже среднесрочных.
Средний диапазон кредитных ставок сегодня варьируется от 9,5 до 14% годовых в зависимости от сроков и целей кредитования, а также от видов обеспечения. За последние несколько лет требования банков к залогам ужесточились.
«Как правило, необходим ликвидный залог — недвижимость или автотранспорт, — поясняет Александр Казанский. Основная проблема российской экономики — стагнация спроса и угроза затоваривания. Самые привлекательные корпоративные заемщики те, кто оперативно реализует свои товары, спрос на которые носит массовый характер, кто умеет быстро перестраиваться с точки зрения технологий, продуктов и бизнес–процессов, оперативно вносит изменения в свою деятельность в зависимости от конъюнктуры рынка», — говорит Андрей Почеснев.
Евгений Петров,
корреспондент
Что на продажу
Госзаказ — один из ключевых элементов деятельности бизнеса. И показатель не только производственной мощности, но и лоббистских возможностей.
Как мы считали? Посмотрели на общую сумму заключенных в 2018 году контрактов по 44–ФЗ и 223–ФЗ. В выборку попали промышленные компании Северо–Запада с объемом годовой выручки более 10 млрд рублей. Победитель — Гознак. В числе лидеров — Ижорский трубный завод, «Силовые машины», Объединенная судостроительная корпорация, «ОДК–Климов», «Биокад».
Исключили сбытовые компании. Хотя, отметим, в электроэнергетике тоже «возможны варианты». В Петербурге, например, в течение нескольких лет вовсе не гарантирующий поставщик (Петербургская сбытовая компания) снабжал электричеством ГУП «Водоканал». «В результате проведенной проверки выяснилось, что ООО «Развитие и инвестиции» (энергосбытовая компания. — Ред.) определяло стоимость поставляемой электроэнергии с нарушением условий заключенного договора и действующего законодательства», — сообщил Смольный в конце апреля 2019–го. Объем ущерба за последние 3 года оценили в 1,77 млрд.
«Необоснованные затраты ГУП «Водоканал» оказывали влияние на темп роста тарифов на услуги по водоснабжению и водоотведению», — поясняли необходимость реформ в администрации Петербурга. К слову, изменения шли небыстро — аудит тарифов «Водоканала» в июне прошлого года поручал проверить еще прежний градоначальник Георгий Полтавченко.
Но вернемся к промышленным лидерам. Объем поставок Гознака в 2018–м — 16 млрд рублей (самый крупный заказчик — МВД РФ). «Производственные мощности позволяют ежегодно производить… до 40 млн паспортов, а также необходимое количество федеральных специальных, акцизных марок и другой продукции. Годовой объем производства компании — 46 млрд рублей», — сообщает официальный сайт АО.
Сумма контрактов Ижорского трубного завода (ИТЗ) в 2018 году — 12,8 млрд рублей. Львиная доля была обеспечена поставками труб большого диаметра для 100%–ной «дочки» «Газпрома» ООО «Газпром комплектация» (занимается снабжением строек «Газпрома»). В 2019–м ИТЗ получил подряд еще на 8,1 млрд как единственный поставщик. Что оказывается весьма кстати. Ибо, судя по сообщениям СМИ, если бы не этот подряд, заказами завод был бы загружен лишь несколько месяцев в текущем году.
В числе лидеров по объему госзаказа и петербургский фармпроизводитель «Биокад» (объем в 2018–м — 6 млрд рублей, основной заказчик — российский Минздрав). По сравнению с 2017–м компания сбавила обороты (тогда в копилку добавились госконтракты более чем на 17 млрд).
«Персональный состав лидеров поставок Северо–Западного округа вопросов не вызывает, однако вместе с тем наглядно демонстрирует ситуацию в контрактной системе в целом, — комментирует Дмитрий Казанцев, руководитель департамента нормативно–правового регулирования B2B–Center. — При наличии большого количества потенциальных поставщиков далеко не все стремятся стать участниками госзакупок, что связано с высокими уровнями издержек. Фактически круг победителей из года в год один. Само по себе это не есть зло. В том же Евросоюзе конкурентные переговоры вообще являются основным инструментом определения поставщика для государственных нужд. И для его победы первостепенное значение имеет именно репутация и иные квалификационные факторы. Вот только согласно директивам того же ЕС, конкурентные переговоры проводятся не только де–факто, но и де–юре. Что означает обязанность заказчика публиковать те основания, по которым он предпочел квалификацию определенного поставщика. В нашей стране схожая процедура проходит сугубо неформально».
Марина Елецкая,
корреспондент
Исключили сбытовые компании. Хотя, отметим, в электроэнергетике тоже «возможны варианты». В Петербурге, например, в течение нескольких лет вовсе не гарантирующий поставщик (Петербургская сбытовая компания) снабжал электричеством ГУП «Водоканал». «В результате проведенной проверки выяснилось, что ООО «Развитие и инвестиции» (энергосбытовая компания. — Ред.) определяло стоимость поставляемой электроэнергии с нарушением условий заключенного договора и действующего законодательства», — сообщил Смольный в конце апреля 2019–го. Объем ущерба за последние 3 года оценили в 1,77 млрд.
«Необоснованные затраты ГУП «Водоканал» оказывали влияние на темп роста тарифов на услуги по водоснабжению и водоотведению», — поясняли необходимость реформ в администрации Петербурга. К слову, изменения шли небыстро — аудит тарифов «Водоканала» в июне прошлого года поручал проверить еще прежний градоначальник Георгий Полтавченко.
Но вернемся к промышленным лидерам. Объем поставок Гознака в 2018–м — 16 млрд рублей (самый крупный заказчик — МВД РФ). «Производственные мощности позволяют ежегодно производить… до 40 млн паспортов, а также необходимое количество федеральных специальных, акцизных марок и другой продукции. Годовой объем производства компании — 46 млрд рублей», — сообщает официальный сайт АО.
Сумма контрактов Ижорского трубного завода (ИТЗ) в 2018 году — 12,8 млрд рублей. Львиная доля была обеспечена поставками труб большого диаметра для 100%–ной «дочки» «Газпрома» ООО «Газпром комплектация» (занимается снабжением строек «Газпрома»). В 2019–м ИТЗ получил подряд еще на 8,1 млрд как единственный поставщик. Что оказывается весьма кстати. Ибо, судя по сообщениям СМИ, если бы не этот подряд, заказами завод был бы загружен лишь несколько месяцев в текущем году.
В числе лидеров по объему госзаказа и петербургский фармпроизводитель «Биокад» (объем в 2018–м — 6 млрд рублей, основной заказчик — российский Минздрав). По сравнению с 2017–м компания сбавила обороты (тогда в копилку добавились госконтракты более чем на 17 млрд).
«Персональный состав лидеров поставок Северо–Западного округа вопросов не вызывает, однако вместе с тем наглядно демонстрирует ситуацию в контрактной системе в целом, — комментирует Дмитрий Казанцев, руководитель департамента нормативно–правового регулирования B2B–Center. — При наличии большого количества потенциальных поставщиков далеко не все стремятся стать участниками госзакупок, что связано с высокими уровнями издержек. Фактически круг победителей из года в год один. Само по себе это не есть зло. В том же Евросоюзе конкурентные переговоры вообще являются основным инструментом определения поставщика для государственных нужд. И для его победы первостепенное значение имеет именно репутация и иные квалификационные факторы. Вот только согласно директивам того же ЕС, конкурентные переговоры проводятся не только де–факто, но и де–юре. Что означает обязанность заказчика публиковать те основания, по которым он предпочел квалификацию определенного поставщика. В нашей стране схожая процедура проходит сугубо неформально».
Марина Елецкая,
корреспондент
Золотой песок
Среди добывающих компаний лидером оказался поставщик стройматериалов
В рейтинге «ДП» компания «ЛСР. Базовые» смогла обогнать по росту выручки даже нефтедобывающие компании. За год выручка выросла с 7,3 млрд сразу до 12,2 млрд рублей. В частности, продажи песка скакнули на 41% (до 10 699 тыс. м3), реализация щебня — на 26% (до 7540 тыс. м3).
«Основной драйвер роста продаж щебня — реализация в городах присутствия группы крупных инфраструктурных проектов: строительство трассы М–11, автодороги Р–21 «Кола», реконструкция Киевского шоссе в Москве, ремонт КАД в Петербурге, строительство терминала по производству и перегрузке сжиженного газа в порту Высоцк и других», — объяснил замгендиректора «Группы ЛСР» Василий Кострица.
Интересно, что по росту выручки «ЛСР. Базовые» удалось потеснить даже «Газпром нефть шельф» (единственная осуществляет добычу нефти на Арктическом шельфе России). Ее выручка также значительно выросла (с 56,5 млрд до 92,4 млрд рублей), но из–за падения эффективности капитала компания не попала в пятерку лидеров.
«Рост выручки нефтедобывающих компаний определен ростом цен на черное золото. Бочка Brent стабильно находилась между $70 и $74. Поддержал рост доходов отечественных нефтяников и объем экспорта. Увеличение же доходов ООО «ЛСР. Базовые» прежде всего связано с интенсивным путем развития. Ключевым стал фактор модернизации производства и улучшение его качества», — считает Герман Шеховцев, партнер практики стратегии и операционной эффективности Althaus Group.
Ольга Андреева,
корреспондент
«Основной драйвер роста продаж щебня — реализация в городах присутствия группы крупных инфраструктурных проектов: строительство трассы М–11, автодороги Р–21 «Кола», реконструкция Киевского шоссе в Москве, ремонт КАД в Петербурге, строительство терминала по производству и перегрузке сжиженного газа в порту Высоцк и других», — объяснил замгендиректора «Группы ЛСР» Василий Кострица.
Интересно, что по росту выручки «ЛСР. Базовые» удалось потеснить даже «Газпром нефть шельф» (единственная осуществляет добычу нефти на Арктическом шельфе России). Ее выручка также значительно выросла (с 56,5 млрд до 92,4 млрд рублей), но из–за падения эффективности капитала компания не попала в пятерку лидеров.
«Рост выручки нефтедобывающих компаний определен ростом цен на черное золото. Бочка Brent стабильно находилась между $70 и $74. Поддержал рост доходов отечественных нефтяников и объем экспорта. Увеличение же доходов ООО «ЛСР. Базовые» прежде всего связано с интенсивным путем развития. Ключевым стал фактор модернизации производства и улучшение его качества», — считает Герман Шеховцев, партнер практики стратегии и операционной эффективности Althaus Group.
Ольга Андреева,
корреспондент
Импульс для роста
Самыми динамичными в 2018 году оказались самые технологичные
Рейтинг самых быстрорастущих компаний «ДП» составляет отдельно. Статистика здесь играет злую шутку: у небольших компаний финансовые показатели более волатильны, что легко превращает их в лидеров на фоне низкой базы. Поэтому было решено выделить компании от 1 млрд до 10 млрд рублей в отдельную премию. Тут же выяснилось, что у таких лидеров много общего.
«Обычно доля предприятий, которые растут несколько лет подряд на 10–20% в год, очень невысокая — не более 1%, — отмечает Анна Федюнина, директор Аналитического центра НИУ ВШЭ в Петербурге. — Тот факт, что у нас по итогам 2018 года есть несколько предприятий, которые выстрелили на 70% или даже 100%, сам по себе хорош. Интересно, что эти предприятия ровным слоем «размазаны» по всем отраслям, от совсем традиционных вроде производства чугуна до инновационных. Но в целом видно, что хорошие темпы роста выручки демонстрируют именно высокотехнологичные предприятия — несмотря на то что в среднем по экономике много быстрорастущих в сфере сырья».
«Обычно доля предприятий, которые растут несколько лет подряд на 10–20% в год, очень невысокая — не более 1%, — отмечает Анна Федюнина, директор Аналитического центра НИУ ВШЭ в Петербурге. — Тот факт, что у нас по итогам 2018 года есть несколько предприятий, которые выстрелили на 70% или даже 100%, сам по себе хорош. Интересно, что эти предприятия ровным слоем «размазаны» по всем отраслям, от совсем традиционных вроде производства чугуна до инновационных. Но в целом видно, что хорошие темпы роста выручки демонстрируют именно высокотехнологичные предприятия — несмотря на то что в среднем по экономике много быстрорастущих в сфере сырья».
Несложный экспорт
Лидеры экспорта Северо–Запада — по–прежнему компании с не очень высокой добавленной стоимостью
И вряд ли это кого–то удивит. Согласно данным таможни, половина всех поставок из Северо–Запада приходится на минеральные продукты, в том числе топливо–энергетические товары. Второе место — металлы и изделия из них (22%). Доля продовольствия, а также машин, оборудования и транспортных средств невысока (6,7 и 8,1% соответственно), а уж текстильные изделия или товары из кожи, можно считать, вообще за границу не вывозят. Тем не менее в целом год был удачным: объемы экспорта из СЗФО за 2018 год выросли сразу на 23%, до $50,7 млрд.
«Во–первых, это связано с ростом отгрузки через порт Усть–Луга (в первую очередь речь идет о нефтепродуктах и СПГ). Во–вторых, слабость рубля далеко не сразу позитивно сказывается на экспортерах — в российских реалиях, когда валюта нестабильна, предприятия после девальвации сначала ждут стабилизации курса и только потом наращивают экспортные поставки. Поэтому, когда в 2016 году рубль в целом стабилизировался к мировым валютам, экспорт из СЗФО и начал расти. Наконец, в–третьих, самая очевидная причина — рост цен на нефть и газ, который является основой экспорта», — объясняет ключевые тенденции Нарек Авакян, начальник отдела инвестидей «БКС Брокер».
По мнению эксперта, в 2019–2020 годах такая тенденция вряд ли продолжится.
Во–первых, цены на энергоносители перестали расти. Во–вторых, крайне слабый инвестклимат в стране вряд ли позволит увеличить деловую активность настолько, чтобы это позитивно сказывалось на экспорте. Кроме того, мировая торговля переживает не лучшие времена из–за торговых войн. С другой стороны, важный разворот сейчас происходит в государственной политике, об этом пишут в своем исследовании «Россия в меняющихся условиях торговли» эксперты ВШЭ. По их мнению, примерно с середины 2016 года основной акцент российской экспортно–импортной политики начал постепенно смещаться со стимулирования импортозамещения на развитие экспорта. Власть вполне логично предполагает, что это может стать дополнительным стимулом для роста экономики.
«Вместе с тем несколько настораживает ставка на наращивание экспорта в основном за счет традиционной продукции, экспортный потенциал которой зачастую представляется как минимум небесспорным», — уточняют исследователи.
В принципе Россия уже научилась продавать на мировые рынки продукцию первых стадий переработки (например, нефтепродукты, изделия из дерева, из металла). Однако в целом индекс сложности российского экспорта в мировом разрезе снижается. За период 1996–2016 годов страна потеряла 10 позиций,
заняв 48–е место.
Георгий Богданов,
корреспондент
«Во–первых, это связано с ростом отгрузки через порт Усть–Луга (в первую очередь речь идет о нефтепродуктах и СПГ). Во–вторых, слабость рубля далеко не сразу позитивно сказывается на экспортерах — в российских реалиях, когда валюта нестабильна, предприятия после девальвации сначала ждут стабилизации курса и только потом наращивают экспортные поставки. Поэтому, когда в 2016 году рубль в целом стабилизировался к мировым валютам, экспорт из СЗФО и начал расти. Наконец, в–третьих, самая очевидная причина — рост цен на нефть и газ, который является основой экспорта», — объясняет ключевые тенденции Нарек Авакян, начальник отдела инвестидей «БКС Брокер».
По мнению эксперта, в 2019–2020 годах такая тенденция вряд ли продолжится.
Во–первых, цены на энергоносители перестали расти. Во–вторых, крайне слабый инвестклимат в стране вряд ли позволит увеличить деловую активность настолько, чтобы это позитивно сказывалось на экспорте. Кроме того, мировая торговля переживает не лучшие времена из–за торговых войн. С другой стороны, важный разворот сейчас происходит в государственной политике, об этом пишут в своем исследовании «Россия в меняющихся условиях торговли» эксперты ВШЭ. По их мнению, примерно с середины 2016 года основной акцент российской экспортно–импортной политики начал постепенно смещаться со стимулирования импортозамещения на развитие экспорта. Власть вполне логично предполагает, что это может стать дополнительным стимулом для роста экономики.
«Вместе с тем несколько настораживает ставка на наращивание экспорта в основном за счет традиционной продукции, экспортный потенциал которой зачастую представляется как минимум небесспорным», — уточняют исследователи.
В принципе Россия уже научилась продавать на мировые рынки продукцию первых стадий переработки (например, нефтепродукты, изделия из дерева, из металла). Однако в целом индекс сложности российского экспорта в мировом разрезе снижается. За период 1996–2016 годов страна потеряла 10 позиций,
заняв 48–е место.
Георгий Богданов,
корреспондент
Удобрено всем миром
Лидером промышленного рейтинга «ДП» в 2018 году стало АО «Апатит», входящее в группу «ФосАгро». О причинах роста, инвестиционных планах и новых технологиях в интервью рассказал член совета директоров — первый заместитель генерального директора ПАО «ФосАгро» Михаил Рыбников.
Первый заместитель генерального директора ПАО «ФосАгро» Михаил Рыбников
АО «Апатит» смогло нарастить выручку в 2 раза, в целом у «ФосАгро» тоже очень неплохие показатели за 2018 год: выручка составила 233,4 млрд рублей (+29%). Чем это объясняется?
— Основной фактор — это реализация масштабной инвестпрограммы. Мы ежегодно направляем на развитие от 35 млрд до 37 млрд рублей. Из них 15 млрд — это вложения в рудно–сырьевую базу Кольского полуострова, где работает горно–обогатительный комбинат «Апатит». Остальное — в районе 20 млрд — это вложения в наши заводы по переработке и производству удобрений. Также мы направляем средства на развитие региональной сбытовой сети, самой широкой в России, и в наши логистические проекты, в том числе подвижной состав.
Наиболее значимые наши проекты по расширению мощностей сейчас в СЗФО. Мы начинаем строить совершенно новый завод по производству фосфорсодержащих удобрений в Волхове, инвестиции в который превысят 23 млрд рублей. Кроме того, планируем открыть три новых производства — серной и азотной кислоты, а также сульфата аммония на предприятии в Череповце в ближайшее время.
А у вас не было мыслей переехать в Петербург и сдвинуть сюда головной офис?
— Мы его и сдвинули, но не в Петербург, а в Череповец. Сейчас то, что называется управляющей компанией АО «Апатит», — финансисты, бухгалтеры, отдел закупок, айтишники — все работают в Череповце, куда мы их перевезли из Москвы. С одной стороны, так удобнее управлять производственным процессом. С другой — в Вологодской области действуют серьезные инвестиционные льготы для тех, кто инвестирует в производство.
Вы не боитесь инвестировать сейчас, когда на мировом рынке низкие цены на удобрения, растет конкуренция и в целом неясные перспективы у мировой экономики?
— У нас перспективы как раз ясные. Во всех учебниках написано, что инвестировать лучше на нижнем цикле. Но в нашей ситуации это даже не столь важно. Отрасль минеральных удобрений — она очень сильная. Во–первых, продолжается бурный рост населения в мире, из–за чего растет спрос на продовольствие и сельхозтовары. Во–вторых, идет сокращение посевных площадей, их деградация, это толкает сельское хозяйство к более интенсивному использованию удобрений, причем тех, которые не наносят вреда почвам. Третий фактор — мы имеем серьезное преимущество по себестоимости. Россия — единственная страна, в которой есть все ресурсы для того, чтобы произвести удобрения: фосфор, природный газ, чтобы получить азот, хлористый калий и сера. А наша компания находится в еще более выгодном положении, потому что мы вертикально интегрированы, самообеспечены сырьем.
Даже когда происходят какие–то колебания на рынке, временное сокращение спроса или падение цен, мы все равно работаем на 100% загрузки и наращиваем производство. Мы нашу продукцию точно продадим, потому что у нас одна из самых низких себестоимостей в отрасли и лучшее качество в мире. Кольская апатит–нефелиновая руда, из которой «ФосАгро» производит свои удобрения, — уникальная по своей чистоте, она не содержит концентраций токсичных веществ, таких как кадмий. Это особенно важно ввиду растущей в мире озабоченности вопросом безопасности вносимых в почвы удобрений для человека и окружающей среды.
Еще одно наше преимущество — гибкость. Мы не производим, как некоторые наши конкуренты, один фосфат аммония, цена на который сейчас все ниже и ниже. Мы можем переключаться между производством 40 видов удобрений. Если поступает заказ — за одну смену можем переориентироваться. Мало у кого в мире есть такие гибкие производственные линии.
У вас огромный экспорт в США. Вам никогда не угрожали санкциями?
— Пока каких–то предпосылок для санкций нет. Мое личное мнение — в Америке все определяется экономикой вопроса и качеством продукции. Местные производители работают на высокой себестоимости и уже исчерпали свои рудные ресурсы, поэтому используют привозное сырье с высоким содержанием кадмия, мышьяка. В то же время потребители хотят покупать качественные, безопасные удобрения, к которым можно отнести нашу продукцию. Может быть, в открытую они об этом не говорят, как в Европе, но местные заводы уже закрываются или сокращают объемы производств.
А на российском рынке спрос сейчас только растет?
— Да. За полгода российские аграрии закупили удобрений на 14,1% больше, чем за первую половину прошлого года. Российский рынок для нас — безусловный приоритет, мы помогали его формировать, развивая внутреннее потребление. Для почвенно–климатических условий каждого конкретного региона мы предлагаем оптимальные марки удобрений с учетом местного севооборота. Таким образом достигается более высокая эффективность применения удобрений, что позволяет аграриям значительно повышать рентабельность.
По статистике, в России на 1 га вносят чуть больше 56 кг удобрений, тогда как в Европе эта цифра достигает почти 85 кг. Откуда такая разница?
— После распада СССР произошло резкое сокращение объема вносимых аграриями удобрений. Отрасль в 1990–е годы находилась в тяжелом состоянии, на всем экономила. Сейчас, когда рентабельность в сельхозсекторе достаточно высокая, когда появились в том числе и крупные агрохолдинги, аграрии стали считать деньги. Фермеры осознали, что затраты на удобрения — это инвестиции, которые эффективно окупаются за счет более высокой урожайности и качества сельхозпродукции, что в конечном итоге транслируется в более высокий финансовый результат. Поэтому за последние 10 лет потребление минеральных удобрений в России выросло более чем на 40% и будет продолжать расти.
От бизнеса можно иногда услышать жалобы на железные дороги — что там случаются просто колоссальные простои. Как вы решаете проблему логистики?
— Я считаю, что РЖД сейчас стали гораздо более клиентоориентированной компанией. Они создали эффективно работающие коммерческие службы, которые готовы обсуждать любой вопрос. Например, если нам жизненно важно доставить, допустим, серу на предприятие не за 20, а за 14 часов, они готовы пойти навстречу и обеспечить такую услугу за дополнительную плату.
Фосфорные удобрения — это ведь не возобновляемый источник. Насколько хватит ваших запасов?
— Мы недавно проводили исследование и подтвердили, что наших запасов хватит примерно на 100 лет. Причем в эту оценку включены руды, которые в советское время считались бедными и добывать их было экономически нецелесообразно. Сегодня мы используем новые технологии, которые позволяют производить из них такой же качественный апатитовый концентрат, как и из богатой руды. Уверен, в будущем мы сможем вовлечь в производство и самые бедные руды с минимальным содержанием фосфора.
А сейчас вы много вкладываете в инновации, чтобы приблизить это будущее?
— Ежегодно в НИОКР мы инвестируем более миллиарда рублей. Речь идет об инновациях, которые ведут к росту производительности, снижению себестоимости. У нас есть свой R&D–центр, ядром которого является НИУИФ им. Самойлова. Мы работаем со всеми ведущими научными институтами в России и за границей. Это касается и производственной части, и методик внесения удобрений. Нашими технологиями активно интересуются за рубежом, но мы не со всеми готовы ими делиться — конкуренция на мировом рынке очень серьезная.
А со стартапами по модели открытых инноваций «ФосАгро» готово работать?
— Стартапы нас интересуют, но в части производства их почти нет. В части маркетинга сейчас много цифровых моделей, которые мониторят через спутники поля, предоставляют информацию фермерам, формируют программу сельскохозяйственных работ. Поскольку это все завязано на внесение удобрений, мы сейчас активно погружаемся в эту тематику. Но специального венчурного фонда у нас нет.
Удается ли как–то проводить цифровизацию на производстве?
— Да, мы стараемся внедрять передовые для нашей промышленности цифровые проекты. Так, на ГОК в Кировске у нас реализовано дистанционное управление подземным бурением. Сегодня один оператор на рудниках управляет шестью буровыми установками, в дальнейшем их количество увеличится до десяти. Это совершенно другая производительность, и самое главное — безопасность ведения горных работ. На пороге реализации проект внедрения беспилотных самосвалов и экскаваторов на карьерах «ФосАгро». Все это еще несколько лет назад казалось научной фантастикой.
— Основной фактор — это реализация масштабной инвестпрограммы. Мы ежегодно направляем на развитие от 35 млрд до 37 млрд рублей. Из них 15 млрд — это вложения в рудно–сырьевую базу Кольского полуострова, где работает горно–обогатительный комбинат «Апатит». Остальное — в районе 20 млрд — это вложения в наши заводы по переработке и производству удобрений. Также мы направляем средства на развитие региональной сбытовой сети, самой широкой в России, и в наши логистические проекты, в том числе подвижной состав.
Наиболее значимые наши проекты по расширению мощностей сейчас в СЗФО. Мы начинаем строить совершенно новый завод по производству фосфорсодержащих удобрений в Волхове, инвестиции в который превысят 23 млрд рублей. Кроме того, планируем открыть три новых производства — серной и азотной кислоты, а также сульфата аммония на предприятии в Череповце в ближайшее время.
А у вас не было мыслей переехать в Петербург и сдвинуть сюда головной офис?
— Мы его и сдвинули, но не в Петербург, а в Череповец. Сейчас то, что называется управляющей компанией АО «Апатит», — финансисты, бухгалтеры, отдел закупок, айтишники — все работают в Череповце, куда мы их перевезли из Москвы. С одной стороны, так удобнее управлять производственным процессом. С другой — в Вологодской области действуют серьезные инвестиционные льготы для тех, кто инвестирует в производство.
Вы не боитесь инвестировать сейчас, когда на мировом рынке низкие цены на удобрения, растет конкуренция и в целом неясные перспективы у мировой экономики?
— У нас перспективы как раз ясные. Во всех учебниках написано, что инвестировать лучше на нижнем цикле. Но в нашей ситуации это даже не столь важно. Отрасль минеральных удобрений — она очень сильная. Во–первых, продолжается бурный рост населения в мире, из–за чего растет спрос на продовольствие и сельхозтовары. Во–вторых, идет сокращение посевных площадей, их деградация, это толкает сельское хозяйство к более интенсивному использованию удобрений, причем тех, которые не наносят вреда почвам. Третий фактор — мы имеем серьезное преимущество по себестоимости. Россия — единственная страна, в которой есть все ресурсы для того, чтобы произвести удобрения: фосфор, природный газ, чтобы получить азот, хлористый калий и сера. А наша компания находится в еще более выгодном положении, потому что мы вертикально интегрированы, самообеспечены сырьем.
Даже когда происходят какие–то колебания на рынке, временное сокращение спроса или падение цен, мы все равно работаем на 100% загрузки и наращиваем производство. Мы нашу продукцию точно продадим, потому что у нас одна из самых низких себестоимостей в отрасли и лучшее качество в мире. Кольская апатит–нефелиновая руда, из которой «ФосАгро» производит свои удобрения, — уникальная по своей чистоте, она не содержит концентраций токсичных веществ, таких как кадмий. Это особенно важно ввиду растущей в мире озабоченности вопросом безопасности вносимых в почвы удобрений для человека и окружающей среды.
Еще одно наше преимущество — гибкость. Мы не производим, как некоторые наши конкуренты, один фосфат аммония, цена на который сейчас все ниже и ниже. Мы можем переключаться между производством 40 видов удобрений. Если поступает заказ — за одну смену можем переориентироваться. Мало у кого в мире есть такие гибкие производственные линии.
У вас огромный экспорт в США. Вам никогда не угрожали санкциями?
— Пока каких–то предпосылок для санкций нет. Мое личное мнение — в Америке все определяется экономикой вопроса и качеством продукции. Местные производители работают на высокой себестоимости и уже исчерпали свои рудные ресурсы, поэтому используют привозное сырье с высоким содержанием кадмия, мышьяка. В то же время потребители хотят покупать качественные, безопасные удобрения, к которым можно отнести нашу продукцию. Может быть, в открытую они об этом не говорят, как в Европе, но местные заводы уже закрываются или сокращают объемы производств.
А на российском рынке спрос сейчас только растет?
— Да. За полгода российские аграрии закупили удобрений на 14,1% больше, чем за первую половину прошлого года. Российский рынок для нас — безусловный приоритет, мы помогали его формировать, развивая внутреннее потребление. Для почвенно–климатических условий каждого конкретного региона мы предлагаем оптимальные марки удобрений с учетом местного севооборота. Таким образом достигается более высокая эффективность применения удобрений, что позволяет аграриям значительно повышать рентабельность.
По статистике, в России на 1 га вносят чуть больше 56 кг удобрений, тогда как в Европе эта цифра достигает почти 85 кг. Откуда такая разница?
— После распада СССР произошло резкое сокращение объема вносимых аграриями удобрений. Отрасль в 1990–е годы находилась в тяжелом состоянии, на всем экономила. Сейчас, когда рентабельность в сельхозсекторе достаточно высокая, когда появились в том числе и крупные агрохолдинги, аграрии стали считать деньги. Фермеры осознали, что затраты на удобрения — это инвестиции, которые эффективно окупаются за счет более высокой урожайности и качества сельхозпродукции, что в конечном итоге транслируется в более высокий финансовый результат. Поэтому за последние 10 лет потребление минеральных удобрений в России выросло более чем на 40% и будет продолжать расти.
От бизнеса можно иногда услышать жалобы на железные дороги — что там случаются просто колоссальные простои. Как вы решаете проблему логистики?
— Я считаю, что РЖД сейчас стали гораздо более клиентоориентированной компанией. Они создали эффективно работающие коммерческие службы, которые готовы обсуждать любой вопрос. Например, если нам жизненно важно доставить, допустим, серу на предприятие не за 20, а за 14 часов, они готовы пойти навстречу и обеспечить такую услугу за дополнительную плату.
Фосфорные удобрения — это ведь не возобновляемый источник. Насколько хватит ваших запасов?
— Мы недавно проводили исследование и подтвердили, что наших запасов хватит примерно на 100 лет. Причем в эту оценку включены руды, которые в советское время считались бедными и добывать их было экономически нецелесообразно. Сегодня мы используем новые технологии, которые позволяют производить из них такой же качественный апатитовый концентрат, как и из богатой руды. Уверен, в будущем мы сможем вовлечь в производство и самые бедные руды с минимальным содержанием фосфора.
А сейчас вы много вкладываете в инновации, чтобы приблизить это будущее?
— Ежегодно в НИОКР мы инвестируем более миллиарда рублей. Речь идет об инновациях, которые ведут к росту производительности, снижению себестоимости. У нас есть свой R&D–центр, ядром которого является НИУИФ им. Самойлова. Мы работаем со всеми ведущими научными институтами в России и за границей. Это касается и производственной части, и методик внесения удобрений. Нашими технологиями активно интересуются за рубежом, но мы не со всеми готовы ими делиться — конкуренция на мировом рынке очень серьезная.
А со стартапами по модели открытых инноваций «ФосАгро» готово работать?
— Стартапы нас интересуют, но в части производства их почти нет. В части маркетинга сейчас много цифровых моделей, которые мониторят через спутники поля, предоставляют информацию фермерам, формируют программу сельскохозяйственных работ. Поскольку это все завязано на внесение удобрений, мы сейчас активно погружаемся в эту тематику. Но специального венчурного фонда у нас нет.
Удается ли как–то проводить цифровизацию на производстве?
— Да, мы стараемся внедрять передовые для нашей промышленности цифровые проекты. Так, на ГОК в Кировске у нас реализовано дистанционное управление подземным бурением. Сегодня один оператор на рудниках управляет шестью буровыми установками, в дальнейшем их количество увеличится до десяти. Это совершенно другая производительность, и самое главное — безопасность ведения горных работ. На пороге реализации проект внедрения беспилотных самосвалов и экскаваторов на карьерах «ФосАгро». Все это еще несколько лет назад казалось научной фантастикой.
Северо–Запад:
химия успеха
химия успеха
Отрасль производства удобрений так бурно росла в 2018–м, что «ДП» собрал на сцене сразу несколько конкурентов
