Поэтому в первую очередь — о структуре номера. Главные события, вынесенные в его начало, представлены ведущими российскими колумнистами: Владислав Иноземцев, Сергей Шелин и Дмитрий Губин — определяющие имена в своих сферах. Политик Владимир Яковлев в качестве обозревателя появляется на наших страницах не впервые, но в этом году его анализ интересен особ­о. Ведь ключевые игроки ядра новой управленческой команды губернатора Беглова — выходцы из Смольного губернатора Яковлева. Среди новых авторов этого номера главный российский «международник» Федор Лукьянов, а в роли книжного эксперта дебютирует зампред правительства Ленобласти Дмитрий Ялов. Рад приветствовать обоих и надеюсь, что наше сотрудничество продолжится в 2020–м.

Центральный разворот номера посвящен человеку года по версии «ДП». Им стал глава КГА Владимир Григорьев. В 2020–м на свет появится новый Ген­план, и значит, мысли и идеи главного архитектора лягут в основу Петербурга будущих десятилетий. Мы даем вам возможность ознакомиться с ними уже сегодня. В скобках замечу, что нам — в редакции — общаться с грозой отдельных девелоперов и ретейлеров было, как и всегда, интересно.

Петербург–2019 обозреватели «ДП» анализируют с самых разных сторон. Это, разумеется, наша ключевая тема. Газета выделила три знаковые даты года и одну ключевую тему. Понятно, что грядущие маршрутные изменения — акцент не только уходящих, но и наступающих 12 месяцев. Тут невозможно не со­гласиться с нашим обозре­вателем Дмитрием Прокофь­евым; перефразируя давнюю поговорку, стартовавшая реформа слишком сложна, чтобы доверять ее самим транспортникам. Голос остального бизнеса нужно было услышать еще на этапе планирования масштабных преобразований.

А вот индекс «ДП» в «Итогах» — точно впервые. С 1 августа аналитики редакции считают, а с 1 октября в ежедневном режиме публикуют график самочувствия регио­нальной экономики, который базируется на рыночной стоимости публичных компаний. Понятно, что это — не идеал, но схожего городского анализа не делает вообще никто. Наш индекс в общей сложности покрывает 40% регионального ВРП. А раз так, в 2020–м ждем новые петербургские компании на IPO. Понимаю — мечты. Но мы же еще в начале колонки договорились: Новый год ведь.

Каждый губернатор, каким бы образом он им ни стал, приходит со своей программой реформ. Не всегда эти реформы заканчивались так, как планировалось, или вообще заканчивались хоть как–нибудь. Но тем не менее благодаря большой работе властей по их претворению в жизнь они становились частью истории города. И Александр Беглов уже начал писать свою главу.

Великие реформаторы
Придя к власти в Смольном четверть века назад, Владимир Яковлев запустил реформу ЖКХ, главным видимым след­ствием которой оказалось повышение квартплаты. В результате коммунисты начали собирать подписи за референдум о его досрочной отставке и почти собрали. Но Смольный сумел договориться: тут как раз случилось 80–летие Великого Октября, отпразднованное с небывалым по тем временам шиком, и все успокоились.

Валентина Матвиенко приходила с целым ворохом «амбициозных» идей: от передачи части столичных функций до перерегистрации крупных налогоплательщиков. Первое ограничилось переездами Конституционного суда и штаба ВМФ. Идея не встретила поддержки не только у федеральных чиновников, но и у мест­ных обывателей, справедливо полагавших, что лично для них един­ственным практическим следствием всего этого будут адские пробки в центре. Крупные налогоплательщики в Петербурге действительно перерегистрировались. Но, когда уже при Полтавченко один из них, «Сибур холдинг», решил переселиться в Тюмень, Смольный прощался с ним довольно равнодушно, отметив, что на его долю приходилось лишь 0,1% налоговых доходов. «Катастрофы не произойдет», — говорил тогдашний глава комитета финансов Эдуард Батанов. Затем изменения в налоговом законодательстве предписали компаниям платить налоги по месту основной деятельности, что сократило их выплаты в городской бюджет. В итоге главное, что дала городу вся эта затея, торчит за Петропавловской крепостью.

Впрочем, следует признать, что в целом тренд на «амбициозность» Валентина Матвиенко выдерживала все время своего правления. Все самые крупные проекты появились в Петербурге именно в ее правление. Но наиболее результативные реформы оказались у Георгия Полтавченко, хотя и они не были реализованы на 100%. Придя к власти, он хотел отменить инвестпроекты Валентины Матвиенко и остановить жилищное строитель­ство (как минимум — не обеспеченное инфраструктурой, но, говорят, в идеале — все вообще). Некоторые проекты Полтавченко победил (Орловский тоннель), некоторые (стадион) вынужден был тянуть до конца. Строительство тоже не оста­новил, хотя существенно его ограничил и всю дорогу торговался с застройщиками за финансирование соцобъектов. Однако до конца создать такой механизм губернатор так и не смог, оставив эту работу в наслед­ство своему преемнику.

Александр Беглов пришел с набором идей, основанных явно на московском опыте. Это, во–первых, урбанизм, во–вторых, развитие общественного транспорта.

Похорошеть, как при Собянине
В первом пункте он сделал шаг, который нельзя не оценить: договорился с Кремлем о создании парка на Тучковом буяне вместо строительства зданий Верховного суда. (Показательно, кстати, что переезд этого суда, имеющего гораздо больше практического значения, чем Конституционный, вообще не интересует горожан: идея «столичных функций» окончательно утратила актуальность.) Теперь вопрос в том, что появится на этом месте: дей­ствительно парк или большой загончик с дорогими аттракционами.

Помимо Тучкова буяна Смольный занимался точечной урбанизацией: конкурс на оранжереи в Таврическом саду, открытие общественного пространства на берегу Карповки, интерес к благоустрой­ству берегов Охты. Сюда же, вероятно, относится расширение тротуаров Большого проспекта П.С. (практика, довольно широко распространенная в Москве) и другие менее заметные новации. Вопрос, однако, в том, сможет ли Смольный подойти к делу системно. Например, создать сеть велодорожек, соединенных друг с другом и покрывающих весь город, а не обрывающихся в самых неожиданных местах. Или эффективно работающую систему в­елопроката (в следующем году ею вроде бы должен заняться ВТБ).

Транспортная реформа тоже вытекает из московского опыта и современных взглядов на развитие города, согласно которым именно общественный транспорт (а не личные машины) должен быть основным сред­ством передвижения горожан. Реформа, кстати, не огра­ничивается только автобусами — Смольный совместно с РЖД анонсировал городские электрички, которые из центра пойдут на юго-запад и с­еверо–запад.

Но если электрички — перспектива неопределенного будущего, то транспортная реформа станет главным событием наступающего года с конкретным сроком начала — 15 и­юля. Если, конечно, в Смольном не передумают, так как чиновники, судя по всему, сами не уверены, что у них все пойдет по писаному.

А уж как не уверены все остальные, не приходится и говорить. Весь город знает про отмену маршруток, а заверениям властей, что они будут компенсированы социальными маршрутами, никто не верит. Вместе с тем реформа предполагает гораздо более тектонические сдвиги: единый билет, предполагающий возможность пересадки (а значит, электронную систему, которая сможет это отследить), увеличение выделенных полос для транспорта, принципиально иную форму финансирования перевозчиков с полной заменой их автопарка. Воплотить это в жизнь гораздо сложнее, чем просто отменить марш­рутки.

Остаться героями
Эта персональная программа реформ каждого губернатора не отменяет для него необходимости трудовых подвигов в текущем режиме — уборки снега, замены труб, реакции на возмущение общественности, контроля за действиями собственных подчиненных и т. д. Более того — очень скоро быт заедает, реформаторский задор проходит, и вся энергия начинает расходоваться не на создание нового, а на поддержание старого в рабочем состоянии.

Но это только кажется, что в народной памяти губернаторы остаются тем, насколько хорошо они чистили снег, сколько станций метро открыли и километров дорог построили. На самом деле они запоминаются индивидуальными особенностями своего правления. Если таковые, конечно, есть.

Антон Мухин,
редактор

Система уже успела не только показать свои преимущества, но и стать источником целого ряда скандалов. Тем не менее участ­ники туристического рынка настроены в основном оптимистично. А среди IT–компаний, возможно, вскоре развернется состязание за формирующийся рынок веб–решений для визовой новинки.

Умляуты против прогресса
Как сообщили «ДП» в комитете по развитию туризма, за первые 2 месяца было выдано более 55 тыс. электронных виз. По 36 тыс. из них иностранные туристы уже въехали в Петербург и Ленобласть. Список тех, кто может воспользоваться упрощенным режимом получения въездных документов, включает 53 страны. Но жители двух из них (Андорры и Ватикана) пока что интереса не проявили. Больше всего электронные визы понравились ближайшим соседям: эстонцам (въехало более 10 тыс.), латышам (более 4 тыс.) и финнам (более 2,7 тыс.). Далее следует Германия — более 2,3 тыс.

Визы бесплатны. Заполнив анкету в интернете, иностранный гражданин получает право находиться на территории Петербурга и области 8 суток. Правда, эта простота оказалась и главным источником проблем. Самостоятельно заполняя анкеты, потенциальные гости города не всегда относились к этому с должным вниманием. Некоторые ленились полностью вписать двойное имя, некоторые просто допускали опечатки.

В результате на паспортном контроле разыгрывались целые трагедии, когда людей, у которых паспортные данные не совпадали хотя бы в одной букве с тем, что указано в анкете, суровые пограничники направляли в накопитель, а потом отправляли обратно на родину. К началу декабря таких бедолаг насчитывалось уже около полутора тысяч человек.

При этом случались настоящие драмы, когда разлученными оказывались пары или семьи. Пограничники действовали в полном соответствии с циркулярами, однако за излишне суровые действия им пеняли не раз. Представители ведомства в ответ заявляли что–то в духе: правила читать надо внимательнее. Вероятно, вся эта полемика изрядно подпортила впечатления о России у многих несостоявшихся туристов.

Особенно не везло на границе немцам и жителям скандинавских стран, в алфавите которых имеются буквы с диакритическими знаками (умляутами), чаще всего выглядящими как две точки над буквой. Заполнять анкеты на сайте можно пока что лишь на двух языках — русском и английском, в которых умляуты отсутствуют. Слишком беспечных носителей германских языков, поленившихся разобраться в тонкостях транскрипции и решивших, что «и так сойдет», на границе ждало жестокое разочарование. В Ассоциации тур­операторов России (АТОР) считают, что составители правил подошли к сложному вопросу чересчур строго и формально.

«В авиации, когда оформляется билет, разрешают как минимум одну опечатку. Ведь слишком много вариантов транскрипции и переводов», — напоминает советник главы Ростуризма и руководитель транспортного комитета АТОР Дмитрий Горин.

Сейчас идет обсуждение различных вариантов смягчения требований к заполнению анкет. Игроки рынка тем временем призывают смотреть на ситуацию комплексно.

Marketplace для посредников
«Любой рынок рано или поздно обзаводится таким понятием, как marketplace, — говорит директор по маркетингу Domina Russia, эксперт Российского экспортного центра Наталия Белякова. — Сейчас время взлета разнообразных онлайн–агрегаторов. Самостоятельным путешественникам, чтобы все самим спланировать, нужен продукт, предельно понятный с точки зрения пользователя, мульти­лингвальный, обладающий хорошим usability. Держатель такого marketplace сможет зарабатывать на проценте с продаж, рекламе сопутствующих услуг и так далее. Пользователи — собственно путешественники и туркомпании, которые готовы взять на себя заполнение анкет для своих клиентов (теперь агентам не придется стоять с пачкой паспортов у визового центра). При этом канал получения визы через сайт МИД, безусловно, остается».

Между тем небольшие туроператоры относятся к новинке настороженно, хотя честно признаются, что не обращают на нее большого внимания — скорее из–за гнета каждодневных проблем, связанных с ведением бизнеса. «Чему быть, того не миновать. Будем как–то приспосабливаться. По спросу много что бьет. Сейчас все уже все делают самостоятельно. Скоро тур­операторы могут оказаться совсем не нужны», — философски замечает директор ООО «Агентство международного туризма и культуры» Зоя Беляева. Однако ее коллеги не согласны с такими мрачными прогнозами, указывая, что без посредников все равно не обойтись. «Практика использования электронных виз показала, что сразу появляются люди, готовые за условные $20 помочь с заполнением анкеты. Сначала это могло показаться смешным — все ведь просто. Но на самом деле человек платит за разделение ответственности. За уверенность в том, что его не развернут на границе», — поясняет Наталия Беляков­а.

«Без туристических компаний потребители делают довольно много ошибок. И при оформлении виз, и при бронировании различных услуг. У туроператоров есть возможность предоставлять консалтинговые тревел–услуги, которые позволят оперативно, безопасно, по интересной цене организовать любое путешествие. Туроператоры сегодня управляют собственными отелями, собственными авиакомпаниями. Так что доля пакетного туризма будет только расти», — подтверждает Дмитрий Горин.

Ключ к Транссибу
В международном турагентстве TUI «ДП» сообщили, что по собственной статистике пока не отмечают заметного роста потока иностранцев. При этом в компании заметили, что ожидать заметных сдвигов пока что слишком рано и всерьез говорить об эффективности электронных виз можно будет только после того, как они заработают по всей России. Предположительно, это произойдет с 2021 года, но тогда услуга станет уже платной.

Согласны с этим и в АТОР. «Мы сейчас просим у правительства, чтобы список стран, которые могут получать электронные визы, был увеличен с 53 до 80, как, например, в Белоруссии. Второе — чтобы она была не 8–, а 16–дневная. Иначе мы теряем туристов, которые желают путешествовать по Транссибирской магистрали. А они могли бы начинать свое путешествие как раз из Петербурга. И, конечно, очень бы хотелось, чтобы стоимость визы не превышала $50», — делится надеждами Дмитрий Горин.

Практически все эксперты, опрошенные «ДП», благодаря использованию электронных виз прогнозируют в следующем году рост въездного туризма в коридоре от 20 до 40%. Комитет по развитию туризма конкретизирует свои ожидания: 2 млн новых интуристов. Также в Смольном полагают, что в наступающем году ино­странцы будут проводить в Петербурге в среднем больше времени — 6–7 суток вместо нынешних 4.

Иван Воронцов,
журналист

Главный спортивный итог года неутешительный. Для Москвы.
Санкт–Петербург еще по меньшей мере на 2 года останется центром притяжения.

Вишенка на айсберге
Хотя бы потому, что кроме футбола (и иногда хоккея, если речь заходит об Олимпиаде или чемпионате мира) массового потребителя таких зрелищ мало что волнует.

Петербург выиграл право провести финал Лиги чемпионов. Только он имеет отношение к межнациональному Евро–2020. Здесь, в конце концов, пожелали базироваться все участники его группы В, в которую зачислена сборная России. Ясность в планах наступила после жеребьевки в Бухаресте, на которой я сам изволил побывать.

За последние 2 года слышал лишь один негативный отзыв, имеющий отношение к Санкт–Петербургу. Шведский коллега не понял, зачем докапываться на досмотре до его последней биологической клетки и чуть ли не разбирать на микросхемы ноутбук. «Прости, мне больше понравилось в Москве», — сказал обладатель деревянной лодки и маленькой дачи на острове под Стокгольмом. С тех пор жду и надеюсь, что наш стадион обзаведется новым оборудованием, ведь даже в Пулково уже давно не просят включать лэптопы и прочие электронные устройства.

Не знаю, греют шары во время жеребьевки или нет — сам шары эти не держал, — но ключевым для региона стало попадание в нашу группу сборной Финляндии. Невозможность встречи с соседями стала бы сокрушительным ударом по логике. Теперь мы можем еще более увлеченно сотрудничать по всевозможным вопросам, решая культурные, экономические, экологические проблемы, а тысяч тридцать финских болельщиков, которые у нас побывают дважды (ведь помимо России Суоми еще встречается в Петербурге с Бельгией), — это всего лишь вишенка на верхушке айсберга.

Переживать стоит лишь за одно: чтобы максимальному числу финнов достались билеты, ведь вы даже не представляете, как они, привыкшие скрывать эмоции в повседневности, рады своему биоуспех­у. Без инвестиций, без программ развития, зато с тренером парт–таймером, который работает с национальной командой на полставки, а в остальное время выдает коллегам лицензии, чтобы те могли легально повышать бодрость духа и тела населения Финляндии.

Капитализировать роль
Мы сами не заметили, как европейцы разучились обходиться без Санкт–Петербурга. Но внимание к городу и его безусловная популярность должны рано или поздно увеличить скорость мышления его населения. Кого здесь только не было за по­следние годы, и кто только не восхищался нашей северной патетикой. Зинедин Зидан, Криштиану Роналду, всякие короли, министры и президенты. Однако из этой популярности необходимо выжимать больше. Главный россий­ский недостаток — отсут­ствие правильной повседневности — постепенно нивелируется, но в столице, где сборная вообще сыграла всего один домашний матч квалификации к Евро (с Шотландией), это происходит значительно быстрее. В том же Бухаресте, например, тоже нет железнодорожного сообщения с аэропортом. Мы где–то рядом? Ничего подобного: станция метро в главном городе Румынии уже «строится или проектируется», как гласит легенда под пунктиром на наших схемах метрополитена.

Хотим–то многого: чтобы туристы возвращались к нам на Новый год, а не нес­лись в Будапешт, который, не стесняясь, год назад проорал на всю Европу, что его рождественские ярмарки — лучшие. Чтобы в Петербург ехал турист премиум–класса, а не только большие группы из Китая или испаноязычных стран. И еще нам стоит еще плотнее поработать над имиджем петербуржцев и помочь понять, в чем самоидентификация, другим. Подозреваю, гости города не идут дальше «поребриков» и нашей с вами застегнутости. А зря — капитализировать ролевую игру вполне реально.

Футбол для нас не прошел бесследно в 2018–м, но, взывая к памяти Людмилы Вербицкой, констатируем, что мы пока еще не научились говорить как петербуржцы.

Композитор Густав Малер сказал: «Традиции — это передача огня, а не поклонение пеплу». Тем, кто пытается делать жизнь города лучше (такие люди на самом деле есть), необходимо научиться убеждать старших коллег. Буквально выбить у них доверие, самостоятельность, право на стратегическое мышление.

Столько подарков: Чемпионат мира, Евро, Лига чемпионов, бренд «Зенита». Финны в городе, в конце концов… Надо брать.

Иван Жидков,
главный редактор «Спорт день за днем»

Больно уж в различном состоянии подходят наши клубы к разным половинам сезона. Однако уходящий 2019–й стал для нас — болельщиков «Зенита» — исключением. Выступление нашей любимой команды в нем можно описать в нескольких словах: абсолютное превосходство в национальном чемпионате, крайне неубедительная игра в еврокубках. Поэтому сегодняшняя, итоговая колонка — не о деталях, а о причинах и следствиях.

Совершенно очевидно, это было сказано и до и после бесславного поражения в Лиссабоне, одной из основных причин нынешней европейской беспомощности является отсутствие конкуренции внутри нашего чемпионата. Леонид Федун не знает, как избавиться от опостылевшего, шумного и бестолкового, как подстригаемая свинья, «Спартака», мечется между отсутствием денег и проблемами с судьями Евгений Гинер, постоянны внутренние конфликты в «Локомотиве», хороший тренер не может перебить безденежья «Ростова», а хороший хозяин — несбалансированности «Краснодара»… Словом, ослабли все, кроме «Зенита». Но нашей команде на пользу это не пошло, поэтому очевидно, что не «Зенит» убивает конкуренцию в российском футболе, как пишут некоторые москвичи, а тот факт, что в то время, когда нефтедоллары текли рекой, никто не озаботился выстраиванием бизнес–модели существования клуба плюс поиском хорошего спонсора. Клубная экономика просела — и вот итог.

Еще одним пунктом, который тянет наши клубы на европейское дно, безусловно, является лимит. Когда у тебя играет человек не потому, что он сильнее, а потому, что у него паспорт нужного цвета, — это уже не футбол. Сделано это вроде бы для приоритета сборной. Но современный футбол — и тренировки, и деньги, и самые интересные матчи — он клубный. Соревнования сборных — далеко не самая вкусная вишенка на торте. Да, привлекательная для тех, кто в футболе понимает на уровне «наши — не наши». Но это то самое огосударствление спорта, за которое мы уже получили от ВАДА.

Я даже готов согласиться с тезисом: деньги государ­ственные берете — извольте что–то государству и отдать. Хорошо: есть в финансировании команды хоть копейка бюджетная — вот на нее пусть и действует лимит. На остальных — нет. Вот увидите — все очень быстро перестроятся. Главная проблема проста: нашим футболистам некуда стремиться, незачем расти. Платят за паспорт. Игроки чешской «Славии» бились как звери с «Барселоной», «Боруссией» и «Интером». Они не в плей–офф выйти пытались — понимали, что это невозможно. Они за свой следующий контракт в хорошем клубе бились. А нашим за что биться? Жизнь ведь уже удалась. И никакие «8+17», как и любые другие формулы, ничего не изменят. Только свободная конкуренция.

Андрей Сергеевич Аршавин, перед которым я преклоняюсь как перед футболистом и очень уважаю как эксперта, упомянул в числе проблем систему розыгрыша «осень–весна». Должен заметить, что обсуждение этого во­проса — дымовая завеса для ухода от вопросов более важных. Календарная система ФИФА — УЕФА выстроена так, что в конце мая — июне три года из четырех играть все равно нельзя, то есть мы при любой системе начинаем в начале марта, заканчиваем в середине декабря. Переход обратно к «весна–осень» станет в этих условиях не более чем простым переименованием кругов. Хотите — делайте, хотите — нет, но вряд ли это решит хоть одну проблему. А то, что финансово–бюджетный год не совпадает сейчас с сезоном, — так это же и здорово. Об уходе от бюджетного финансирования не говорит только ленивый. Таким образом, для того чтобы наши клубы, в том числе и лидер российского футбола «Зенит», не заканчивали свой путь в Европе столь бесславно, как нынче, нужно многое изменить в нашем спортивном хозяйстве. Идеальным вариантом был бы уход РПЛ от РФС и самостоятельное проведение соревнований, с контактами только в окна для сборных. Решились бы и судейские проблемы путем заключения жестких контрактов с санкциями и премиями… Но в наших нынешних условиях это утопия. К сожалению.

И все же уходящий год был хорошим. Вспомним серию результативных штрафных Ракицкого, гол Дзюбы «Краснодару», чемпионство в самолете. Осень, когда нам не хватило всего чуть–чуть. Одним словом, как говорил поэт: «Не говори с тоской — их нет. Но с благодарностию — были». С Новым годом. Счастья нам всем.

Борис Глебов,
журналист

В 2019 году самым дорогим трансфером года оказалась покупка мадридским «Атлетико» Жоао Феликса у «Бенфики» за 126 млн евро. В момент перехода португальцу было только 19 лет.

Это уже становится тенденцией, потому­ что годом ранее также за 19–летнего Килиана Мбаппе ПСЖ заплатил 145 млн «Монако» — и это был рекорд того года.­ Фактически трансфер игрока сборной Франции был оформлен чуть раньше, но по документам он датируется июлем 2018–го, что означает: второй сезон подряд самыми дорогими оказываются тинейджеры.

Действительно, сейчас даже большие клубы платят так много за совсем юных игроков, потому что футбол превратился из бизнеса традиционного, где результаты на поле являлись приоритетом, в бизнес инвестиционный, ориентированный на развитие долгосрочных активов.

Отечественная РПЛ по сути подтверждает этот тренд, лишь с небольшой возрастной сдвижкой в сторону увеличения. Пять самых дорогих игроков, приехавших в Россию этим летом, не старше 25 лет, а 40–миллионному Малкому, возглавляющему список, и вовсе 22 года.

То, что бразилец получил тяжелую травму сразу после приезда в Петербург, — это несчастный случай, травмы в футболе случаются. Хотя некоторые недоброжелатели пытаются записать этот переход в неудачи директора «Зенита» Хавьера Рибалты. Вспоминая то, что его первым трансфером за время работы в клубе был Клаудио Маркизио, который из–за хронической травмы больше ходил по музеям в Северной столице, чем находился на базе сине–бело–голубых и тем более играл­ за команду. Однако продажа Леандро Паредеса, покупка Дугласа Сантоса, цену на которого удалось сбить за полгода в 2 раза, и другие сделки, наоборот, характеризуют испанского функционера с самой лучшей стороны.

Чего нельзя сказать о молодом спортивном директоре Томасе Цорне, работающем в «Спартаке». Существенная переплата за Гуса Тиля, купленного у голландского АЗ за 18 млн евро и потерявшего место в основе, — это уже как минимум один спорный трансфер. К тому же стилистически этот футболист не слишком подходит под ту игру, которую ставит команде новый главный тренер красно–белых Доменико Тедеско. Кстати, он тоже креатура Цорна, хорошо знающего рынок Германии и смежных с ним стран, однако по сути выбирающего игроков только в них, что приводит к «сложности маневра» и вынуждает платить за нужных футболистов больше, чем за них предложил бы кто–то еще.

Один игрок из Германии в России прижился довольно быстро… но не в «Спартаке». «Динамо» выложило 20 млн (второй по стоимости трансфер этого сезона в РПЛ) за Максимилиана Филиппа. Бывший игрок дортмундской «Боруссии» приходил как второй форвард, но, после того как у москвичей сорвались все возмож­ные сделки по ударному нападающему, взял на себя обязанности бомбардира. В итоге из 16 мячей, забитых бело–голубыми, шесть — на счету Филиппа. Правда, три он забил, реализовав 11–метровые.­ Но без этих реализованных пенальти «Динамо» было бы сейчас очень близко к зоне переходных игр.

В2019–м с петербургского рынка ушли 408 заведений, их место заняли 383 (соответ­ственно на 150 и на 3 больше, чем в 2018–м). Сейчас в городе 5520 точек общепита (общей площадью 1,77 млн м2). Число закрытий на 6,5% больше числа открытий, как подсчитала ГК «БестЪ.
Аналитики уверены: рынок будет сокращаться и в 2020–м. Среди названных экспертами причин — существенное усиление административного давления на стрит–ретейлеров. Также отмечаются возможные ошибки рестораторов при выборе формата и локации — в этом году открывались и тут же закрывались (или переезжали), например, раменные и пивные заведения в районе Пяти углов. Примерно 80% заведений закрылись не окончательно, а на время — в связи со сменой управляющей команды или кухни, концепции, переуступкой прав аренды и прочими аналогичными причинами, отмечают в ГК «БестЪ».

Завоевать пространство
Как и прогнозировал «ДП» год назад, крупные тренды развития рынка сохранились. Так же, как и в 2018–м, росло число заведений с миксом из разных кухонь и интерес к формату fast–casual. По подсчетам Knight Frank St Petersburg, в первом полугодии в городе начали функцио­нировать 15 заведений этого формата. Их доля в структуре открытий заведений общественного питания составила 9%.

Кроме того, Петербург накрыло валом фуд–холлов: летом начал работу City Food в ТРК «Сити Молл», в октябре в ТЦ «Галерея» стартовал Eat Market от московской Zemskiy Group. Осенью же завершилась вторая очередь реконструкции Василеост­ровского рынка, где к ресторанной зоне присоединилась фермерско–продуктовая.

По подсчетам Colliers International, в III квартале 2019–го в торговых центрах Петербурга заработали 32 заведения общепита против девяти за тот же период 2018–го. Рестораторы используют высокую посещаемость крупного ретейла в своих целях и надеются, что желающих поесть быстро больше, чем намеревающихся насладиться тремя переменами блюд в торжественной обстановке. Президент Федерации рестораторов и отельеров Северо–Запада Леонид Гарбар говорил «ДП», что распространение фуд–холлов в городе поможет развиваться ресторанному бизнесу: «Новый подход заключается в следующем. Рестораторам не нужно тратиться на создание инфраструктуры, есть общий для всех ресторанный зал с общими санитарными зонами, не нужно продвигать свой бренд. Сам такой формат привлекает к себе посетителей, а потом они выбирают из того, что в нем представлено».

Самым популярным форматом в городе аналитики по–прежнему считают рестораны и кафе; они и сегодня занимают наи­большую долю рынка — 57%. Эксперт­ы ГК «БестЪ» считают бургерные, пиццерии и суши–шопы аутсайдерами. А вот Руфина Фокина, коммерческий директор компании iiko, специализирующейся на автоматизации ресторанов, убеждена, что «рынок фастфуда стремительно развивается и становится все более разнообразным. Один из трендов — выход известных шеф–поваров на этот рынок. В результате все чаще появляются гастрономические фаст­фуды — заведения, где «фаст» является только сервис, а кухня и цены — на уровне традиционных ресторанов». Эксперт подчеркивает, что продолжением этого тренда станет и развитие концепций уличной еды, в том числе фуд–траков, кочующих по фестивалям и местам отдыха. Впрочем, по–прежнему значимую долю (40 %) занимают заведения, предлагающие смешанную кухню, — это традиционно популярно у горожан.

Флуктуационно в первом полугодии открывалось много заведений с четкой концепцией национальной кухни — чаще русской и итальянской. В Colliers International «ДП» пояснили, что «это волнообразное изменение, которое в следующем году может привести к лидерству какого–то другого сегмента».

Несите ваши денежки
По данным Гастрономического рейтинга «ДП», оценившего рестораны города по динамике выручки, в лидеры вырвались проекты среднего и бюджетного сегментов. Чаще — сетевые. И если в части случаев всей сетью владела одна компания, то, например, у каждой точки «Токио–­Сити» свое юридическое лицо — и довольно успешное.

Что касается более локальных и, возможно, менее долговременных тенденций, они тоже были. Например, заведения продолжали перемещаться с ул. Рубинштейна на другие улицы — Восстания, Белинского и Некрасова. Причины совершенно очевидны — главная ресторанная обитель города сформировалась давно, ставки аренды там высоки, и не все рестораны могут их потянуть, а уровень протестных настроений — и юридической подкованности жителей — выше всяких ожиданий. Проще сдаться и отправиться на более дружелюбные участки центра. В Knight Frank St Petersburg отмечали, что ул. Восстания уже достигла уровня ул. Рубинштейна по числу открытий — 14%, а ставки на первой тоже уже растут — в среднем на 8%. Впрочем, активные петербуржцы сдаваться тоже не собираются, так что «ресторанную улицу» по–прежнем­у ждет большая ротация заведений.

Совладелец и шеф–повар ресторана Mr. Bo Дмитрий Богачев, победитель весеннего гастрорейтинга «ДП», отмечал в интервью, что в городе есть и другие ресторанные районы: «Как правило, если появляется одно популярное заведение, то оно со временем обрастает вокруг другими ресторанами. Например, вблизи станции метро «Чернышевская» сложился своеобразный кластер из Birch, Duo, Mr. Bo, Bourgeois Bohemians и Tartarbar. Также сейчас активно развиваются простран­ства, такие как Новая Голландия. Там наблюдается повышенная концентрация бистро и кафе».

А вот пытающиеся ухватить за хвост хайп борьбы с ресторанами петербургские депутаты, внезапно осознавшие, что в городе слишком много мест разлива алкоголя, пока не преуспели. Их идея пристально присмотреться к маленьким рюмочным могла затронуть и рестораны, но пока заметных проблем на рынке не вызвала.

Призрачный свет надежды
Многие в 2019–м пытались диверсифицироваться. Сеть «Буше» открывала раменные, группа компаний «Шоколадница» заявила о планах создать отдельную сеть формата grab & go (то есть только навынос) в Москве, что значит, что через пару лет это дойдет и до Петербурга — может быть, даже не у этой конкретной сети. Некоторые пытаются сделать реверанс в сторону веганской аудитории и стали осторожно вводить в меню искусственное мясо: среди пионеров Pizza Hut, «Теремок» и Subway. Растительное мясо от американского поставщика Beyond Meat может появиться в «Перекрестке», «Азбуке вкуса» и «Ленте» — опять же, пока в Москве, но с перспективами выхода в другие города.

Интересно, что, несмотря на скепсис аналитиков, предсказывающих продолжение негативного тренда, рестораторы рук не опускают. Лето Мундиаля убедило рынок, что взлеты не только возможны, но и вполне реальны, так что матчей финальной части Чемпионата Европы — 2020 владельцы заведений ждут не меньше, чем футбольные фанаты.

Вера Хейфец,
редактор

По–прежнему одной из наи­более актуальных тем остаются банкротства. А основная тенденция года — борьба с контролируемыми банкротствами.

«Мы все еще помним те времена, когда суды включали в реестр требования, основанные на одних лишь приходно–­кассовых ордерах, подписанных директором. Вопросы аффилированности кредиторов и должника­ никого не волновали. Эти кредиторы по приходникам выбирали управля­ющих», — говорит руководитель группы антикризисного управления и банкротства «Дювернуа Лигал» Кари­на Епифанцева.

Сейчас практика в корне поменялась: аффилированных кредиторов лишили права заявлять кандидатуру управляющего, повсеместно используется метод их случайной выборки.

Евгений Гурченко, советник адвокат­ского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», называет ключевой тенденцией этой практики лавинообразный рост дел о субсидиарной ответственности: «Мы являемся свидетелями одного из самых крупных разворотов в судебной практике за многие годы. Как результат — растет количество дел о привлечении к ответственности, порядок привлечения упрощается, круг лиц расширяется, суды все чаще занимают довольно жесткую позицию к любым лицам, которые могут рассматриваться как контролирующие должника».

Нередко параллельно с банкротствами развиваются уголовные дела, подведом­ственные судам общей юрисдикции (СОЮ). Натэла Пономарева, управляющий партнер адвокатского бюро «Натэла Пономарева и партнеры», выделяет несколько значимых новшеств. «Введение в системе СОЮ по аналогии с арбитражными системы апелляционных и кассационных судов — «процессуальная революция» (сущест­венное изменение формальных процедур и требований к участникам процесса), которая одномоментно изменила привычный порядок действий юристов и адвокатов, от обращения в суд до представления доказательств в процессе. Приветствую обязание следствия доказывать суду «эффективность расследования», пока обвиняемый находится под стражей. На практике это привело уже в этом году к увеличению числа отказов в продлении сроков ареста», — отмечает она.

По оценке старшего юриста Юридической конторы Гессена Георгия Мелкова, к основным трендам в области интеллектуальной собственности можно отнести борьбу со злоупотреблениями исключительным правом (к примеру, когда предприниматель пытается запретить использование товарного знака своему компаньону, с которым они вместе создавали и продвигали бренд). «Давно назрела потребность в регулировании долевого владения исключительными правами. Именно этому посвящен законопроект Минобрнауки, который, скорее всего, будет принят в ближайшем будущем», — отмечает Георгий Мелков.

Владлена Варшавская, старший партнер юридической компании «Варшавский и партнеры», говорит, что изменения в налоговом праве в 2020 году будут весомые и коснутся администрирования, мониторинга, налогов и квазиналогов. К примеру, создание единой информационной среды налоговых и таможенных органов или особое внимание ФНС к повышению собираемости зарплатных налогов (НДФЛ, страховые взносы). «Стоит отметить серьезное изменение в части НДФЛ, связанное с тем, что список доходов, которые не облагаются налогом, станет исчерпывающим. Соответственно, многим компаниям необходимо будет пересмотреть свою налоговую политику. В ином случае у налогоплательщика возникнут существенные разногласия с ФНС. Более того, при выплате доходов за рубеж нужно учитывать положения новой международной конвенции по ограничению в применении льгот», — говорит Владлена Варшавская.

Поводов к судебным спорам между бизнесом и государством станет, безусловно, больше. Вместе с тем, прогнозирует Владлена Варшавская, основное поле битвы с фискалами постепенно переносится из зала суда на территорию налогового органа в формат досудебного порядка урегулирования разногласий.

Дмитрий Маракулин,
журналист

Уходящий год запомнился банкротствами крупных производств Ленобласти, спорами между ак­­ционерами ретейлов и серьезными претензиями к застройщикам. Мы собрали самые громкие судебные разбирательства, которые рассматривал Арбитражный суд Петербурга.

«Кресты» стоят, дела идут
В сентябре возобновились процессы по делам, связанным с банкротством АО «Генеральная­ строительная корпорация» (ГСК) — застройщика СИЗО «Кресты–2», ЗСД и новой сцены Мариинки. Инициатором банкротства стала московская компания «Абсолют», которой ГСК задолжала 1,85 млн рублей. Иски к Генеральной строительной корпорации также подало У­ФСИН по городу и области. При этом в апреле 2019 года арбитраж ввел наблюдение в отношении должника, первый этап в процессе о несостоятельности.

С 2016 года стороны предъявили друг другу больше 50 встречных исков. С этого сентября начался новый раунд их рассмотрения. Требования УФСИН связаны со строи­тельством и вводом в эксплуата­цию «Крестов–2». Строительство началось еще в 2007 году, стоимость нового учреждения составила 12,3 млр­д рублей. ГСК была генподрядчиком, но в июле этого года Тринадцатый арбитражный апелляционный суд вынес по­становление о расторжении госконтракта. В декабре стало известно о новом иске УФСИН к АО «ГСК» на 1,2 млрд рублей; поводом к спору снова стал госконтракт на строительство СИЗО.

Генерального директора и фактического владельца ГСК Виктора Кудрина подозревают в крупной растрате — его отпустили под залог 3 млн рублей. По версии следствия, он вместе с сообщниками присвоил государственные деньги, выделенные на строительство изолятора.

Подземная эпопея
В январе этого года СПб ГКУ «Дирекция транспортного строительства» подало иск к ОАО «Метрострой». Требование­ связано с отказом компании добро­вольно удовлетворить претензию дирекции по контракту на строительство участка Невско–Василеостров­ской линии метро. На возведение зеленой линии Смольный выделил 31,7 млрд рублей. 2,8 млрд рублей было выдано «Метрострою» в качестве аванса. Дирекцию не устроило качество исполнения работ, а также не была представлена исполнительная документация. Сейчас иск о банкротстве «Метростроя» собирается подать ПАО «Сбербанк»: компания не может погасить свои задолженности перед банком. В декабре директор ОАО Николай Александров был арестован до февраля вместе с главой УПТ­К «Метрострой» Олегом Кузьменко и экс–гендиректором ООО «БТР» Анатолием Болотовым. Главу «Метростроя» обвиняют в растрате 180 млн при покупке стройматериалов.

Банк и яйца
В июле ОАО «Кондопожский комбинат хлебопродуктов» подало банкротный иск к ООО «Котельная птицефабрики «Синявин­ская». Комбинат требует вернуть неустойки и просроченные задолженности на 4,9 млрд рублей. Через месяц в Арбитражный суд Петербурга поступило исковое заявление Сбербанка к фабрике. В банке отметили, что рассчитывают на ее скорый выход из сложной ситуации. Эксперты считают, что таким образом кредитор хочет получить возможность влиять на бизнес–процессы компании, чтобы возродить ее платежеспособность.

Кроме того, еще одним иском Сбербанк банкротит организацию «Волховский комбикормовый завод» (требования составляют 713 млн рублей), которая производит корма для «Синявинской». Завод входит в производ­ственный комплекс птицефабрики и в 2017 году был заложен по кредитным долгам.

Замороженная земля
Этой весной началось банкротное дело петербургской компании, которая занимается оптовой продажей мороженого. При этом АО «Петрохолод» (компания, аффилированная с ООО «Петрохолод», которое занимается производством мороженого) находится в стадии ликвидации по решению акционера. Как следует из материалов дела, АО «Петрохолод» осенью 2016 года стало поручителем по кредиту банка «Возрождение» — на 80 млн рублей и «Российского капитала» — на 200 млн, заложив землю. Через полтора года оба банка переуступили права требования по кредиту и его залоги в пользу «НБК–Строительство», которая и подала иск. Уже в августе компанию признали банкротом. В документах о результатах инвентаризации имущества указано, что в ее соб­ственности 10 участков на Полюстровском проспекте, расположенных напротив ТРК «Европолис».

В реестр кредиторов АО «Петрохолод» сейчас входят ООО «НБК–Строительство» (154,7 млн рублей), ФНС (18,7 млн рублей), «ТКД Холдинг Лимитед» (464,5 млн рублей), АО «Петербургская сбытовая компания» (2,3 млн рублей) и ГУП «Водоканал Санкт–Петербурга» (1 млн рублей).

Банкротить нельзя освободить
Этим летом Арбитражный­ суд Петербурга признал банкро­том экс–совладельца ГК «Город»­. Иск на 500 тыс. рублей к нему в январе 2019 года подало АО «Такт» (компания занимается деятельностью в области права­ и бухгалтерского учета). Банкротный иск Ванчугова связан с уголовным делом, которое ведется в отношении него: бизнесмена подозревают в крупном­ мошенничестве, растрате и незаконном создании юрлица. По версии следствия, из–за дей­­­ствий Ванчугова свои квар­­тиры­ вовремя не получили­ дольщики жилых комплексов «Морская звезда», «Ленинский парк» и «Прибалтийский», их воз­­водили структуры ГК «Город». Сумма ущерба оценивается в 1,2 млрд рублей. Предприниматель провел в СИЗ­О 3 года и 4 месяца (с осени 2015–го). В феврале 2019–го его перевели под домашний арест.

Вита Чикнаева,
журналист

Январь
В Москве прекращено уголовное дело в отношении сына крупного петербургского бизнесмена Бориса Зингаревича. Главу ГК «Энергостройинвест–холдинг» Антона Зингаревича и гендиректора холдинга Константина Шишкина обвиняли в мошенничестве при использовании кредитов, полученных от МТС Банка и банка «Глобэкс» на общую сумму 2,5 млрд рублей. В январе 2019 года им обоим отменили международный розыск и заочный арест.

Февраль
В феврале следователи пожаловали в квартиры бизнесмена Владислава Рейна, а также в жилье его родственников. Сотрудники Управления экономической безопасности и ГСУ ГУ МВД начали оперативно–следственные мероприятия по делу о незаконной банковской деятельности и обналичивании 300 млн рублей. Помимо жилья бизнесмена Рейна обыски проходили в квартирах еще 15 подозреваемых, которые, по мнению следствия, помогали ему осуществлять его незаконный бизнес.

Апрель
Таможенные органы предъявили владельцу холдинга «Талион» Александру Ебралидзе претензии на 1,8 млрд неуплаченного НДС за линию по деревообработке ценой 10 млрд. Северо–Западное таможенное управление вручило представителю компании «Современные технологии обработки древесины» акт с результатами проверки, длившейся с прошлого года. В итоге ведом­ство предъявило предприятию претензию на указанную сумму неуплаченного налога на добавленную стоимость за ввезенную в Россию производственную линию. В дальнейшем владелец «Талиона» не смог оспорить в суде претензию. Его иск остался без удовлетворения.

Июль
Под домашний арест отправлен бывший замдиректора Северо–Западной дирекции Минкульта по стратегическому развитию Алексей Бирюков. Ему, а также гендиректору компании «Рем­стройфасад» Николаю Булыгину и индивидуальному предпринимателю Валерию Кудряшову вменяется хищение более 25 млн рублей при исполнении госконтракта, заключенного на капремонт Интендантских складов на улице Глинки.

***
Генерального директора строительного холдинга «Норманн» Владимира Смирнова задержали в качестве подозреваемого в рамках уголовного дела об особо крупном мошенничестве при возведении жилых комплексов в Парголово. На момент задержания Владимиру Смирнову было предъявлено обвинение в аналогичном уголовном деле в Ленобласти. Ущерб по нему оценивается в 1,8 млрд рублей.

Сентябрь
Основатель петербургской группы компаний «Рольф» Сергей Петров объявлен в международный розыск по обвинению в незаконных валютных операциях. Басманный суд Москвы получил материалы на заочный арест предпринимателя. Петрову предъявлено обвинение по ст. 193.1 УК «Совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте на счета нерезидентов с использованием подложных документо­в».

***
Петербургский миллиардер Игорь Воробей, сделавший состояние на производстве и торговле препаратами «Сиалекс» и «Аликапс», якобы усиливавшими потенцию, обвинен в фальсификации БАДов на сумму 3 млрд рублей и неуплате налогов на 707 млн рублей. Придуманные им и раскупленные населением препараты, как считает обвинение, содержали вредные вещества. По выявленным фактам возбуждено уголовное дело.

***
Следственный комитет задержал 55–летнего президента банка «Прайм Финанс» Михаила Табунова. Задержание произошло в рамках уголовного дела по фактам фальсификации финансовых документов и присвоения денежных средств. Материалы дела основаны на результатах проверки Центробанка и заключении Росфинмониторинга по СЗФО. Ревизоры ЦБ выявили недостачу в долларах и евро в эквиваленте 268 млн рублей.

***
Следственный комитет Ленобласти объявил в международный розыск бизнесмена Юрия Бирюченко. Его обвиняют в заказном убийстве петербургского ресторатора и скульптора Михаила Долгополова. По мнению следствия, Юрий Бирюков нанял двоих киллеров для расправы над ресторатором из–за крупного долга, который ему не вернул последний. Задержанные исполнители дали признательные показания.

Октябрь
Завершено следствие по делу владельца агентства недвижимости «Троицкий Дом» Александра Тютина. Он признался в заказном убийстве родственницы. Также следствие подозревает его в организации смертельной расправы над семьей бывшего компаньона — бизнесмена Зейналова. Предпринимателя, его супругу и двоих несовершеннолетних детей убили в СНТ «Серебряный Ручей» в 2005 году.

Ноябрь
Октябрьский районный суд Санкт–Петербурга отправил в изолятор Вадима Кулебакина — сына петербургского отельера Владимира Кулебакина. По мнению следствия, сын организовал убийство отца (в апреле 2019 года коммерсанта расстреляли на пороге одного из принадлежавших ему хостелов).

Кристина Важенина,
журналист

Сколько бы ни завершали официально Международную театральную олимпиаду, да и сам Год театра во время петербургского Культурного форума, а этот мотор кажется вечным. Весь декабрь шли — и пронимали каждого встречного–поперечного до самых печенок — интерактивные «Игрушки» компании Signa на заводе слоистых пластиков (закончились 14 декабря). Прошла благословенная Кэти Митчелл с Zauberland, которую фестиваль NET 12 декабря показал в Театре Комиссаржевской. Увлекательнейший фестиваль Яна Фабра, Билла Виолы и Бориса Филановского, затеянный БДТ в своем Фанерном театре, тоже поместился под широким крылом Олимпиады и тоже в полном разгаре (до 29 декабря). Даже чиновники сообразили, что тормозной путь будет длинным, и только что объявили, что торжественно закрывать Год театра намерены в апреле следующего, 2020 года, назначенного Годом памяти и славы.

Между тем память по себе Год театра оставит двусмысленную. Уж очень много в 2019–м произошло театральных дел, имеющих славу откровенно дурную. В апреле Кирилла Серебренникова и его коллег отпустили под подписку о невыезде, но победы не вышло: дело снова в суде. В апреле же арестовали директора петербургского Большого театра кукол Александра Калинина — спустя некоторое время (и большое количество писем и публичных акций поддержки) его перевели под домашний арест, однако арест этот давеча снова продлили, дело переквалифицировано, но все равно идет. Фигурант «московского дела» актер Павел Устинов после беспрецедентной общественной кампании, в которой объединился обычно апатичный артистический цех, был отпущен из тюрьмы, но условный срок ему так никто и не отменил. И это лишь малая часть хозяйственно–политически–полицейских драм, которые развиваются не в театрах нашей страны, а вокруг них.

Да что там говорить, даже Петербург, как правило сторонящийся федеральной культ–полит–повестки (к примеру, почти не замеченный среди защитников Павла Устинова), принялся генерировать скандалы. К примеру, объявлять об объединении Александринского театра с Волковским. Дело решенное оказалось вовсе не решенным, в Ярославле сначала лишились директора и худрука, затем обрели вожделенный статус «национального достояния» и Сергея Пускепалиса. Но тема не исчерпана, идея Первого национального театра, объявшего (по примеру Мариинки?) разные города и веси, кажется, все еще тлеет в министерски–директорских кругах. Тем временем артисты Александринского театра вступили в борьбу с Борисом Эйфманом: пишут открытые письма с требованием оградить театр от притязаний хореографа на «вкусные» даты выступлений и просторный репетиционный график.

На этом радиоактивном фоне весь театральный позитив мог бы обратиться негативом. Но нет: легион блистательных иностранных трупп, выступивших в Петербурге в 2019 году, существовал (и существует) в сознании зрителя как бы отдельно от внутрироссийских забот и хлопот. Плотность событий, достойная не нашей «культурной», а любой мировой столицы, заставляла театралов не просто побегать, но делать выбор — особенно сложный, когда выбирать приходится между Кристианом Люпой, Теодором Терзопулосом, Робертом Уилсоном, Хайнером Гёббельсом, Саймоном Макберни и Тадаси Судзуки (это я к примеру, к счастью, спектакли вышеназванных мэтров шли в разные дни и месяцы). Такое бывает, пожалуй, раз в 25 лет — столько исполнилось самой Международной театральной олимпиаде.

На первый наивный взгляд, виды на театральный урожай в следующем году могут быть отнюдь не ностальгически–пессимистичными. Даже в отсутствие олимпийской «крыши», подмявшей под себя всю театрально–фестивальную жизнь Петербурга, никуда не денутся ни почтенный «Балтийский дом», ни авангардистская «Точка доступа». Все так же смогут приезжать в гости Чеховский фестиваль, NET и «Золотая маска». С нами останутся уважаемые предприятия, избежавшие слияний и поглощений, от танцевальных Open Look и «Дягилев. P. S.» до полуподпольного форума «Площадка». Наконец, собственное производство театров может получить даже больше внимания — творческого и финансового. В конце концов, фестиваль приходит и уходит, а шедевры вроде «Преступления и наказания» Константина Богомолова, «Лавра» Бориса Павловича или «Аустерлица» Евгении Сафоновой остаются в репертуаре насовсем. В теории. На практике, конечно, как карты лягут. И как именно субсидии урежут, а это последнее — и к бабке не ходи.

Ольга Комок,
журналист

Давайте вспомним, если вы родились еще в Советском Союзе, какое–нибудь партийное собрание — долгие монотонные доклады по бумаге. Или знаменитую речь Стива Джобса перед выпускниками Стэнфордского университета. На кого хотите быть похожими вы? На тех партийных деятелей 1970–х годов или на российских и иностранных медийных личностей, которых все цитируют? Я думаю, ответ очевиден.

Книга Макки для тех, кто хочет стать интересным рассказчиком, быть центром компании и благодаря своим выступлениям добиваться тех целей, которые могут менять жизнь окружающих в лучшую сторону. Эта книга позволяет понять — как должен быть выстроен классический сценарий любого рассказа. Будь то небольшая речь в дружеском кругу, выступление перед коллегами, глобальная речь на большой сцене или же сценарий фильма. Макки пишет и приводит примеры именно из сценариев для киноиндустрии, поскольку он был учителем для многих сценаристов, получивших за свои работы премию «Оск­р».

В чем заключаются основные идеи? Сценарий не должен быть буквальным фотографическим описанием реальной жизни. Должна быть настоящая история, которая является базой либо для фильма, либо для вашего выступления. При этом в ее изложении нужно искать золотую середину: не отрываться от реальности и не пытаться воспроизвести буквально дословно.

Второй тезис книги в том, что у любого сценария есть своя жесткая логика. Вначале, в среднем до 30–й минуты любого двухчасового фильма, происходит некое глобальное событие, которое меняет баланс сил главного героя. Что–то случается, главный герой пытается восстановить утраченный баланс и мучительно ищет варианты выхода из сложившейся ситуации. Именно мучительно, потому что, если герой быстро находит уникальное решение и все живут мирно и счастливо, — это уже детская сказка. Но если вы работаете с изощренной взрослой аудиторией, то надо относиться к ней с уважением — давать возможность подумать, покреативить, создать интригу. Только тогда ваша история будет интересна.

На примере фильмов автор показывает, что каждая сцена должна приводить к каким–то изменениям. Важно нарастание напряжения и определенной ритмики. Так же и с выступлениями, иначе слушатели быстро заснут. Макки обращает внимание, что мир героев должен быть описан очень точно, быть правдивым и понятным, последовательным. Зрители хорошо чувствуют фальшь, теряют доверие и интерес.

Книга является классикой для любого человека, который увлекается кино или мечтает стать сценаристом. Но зачем прочитал ее я и почему я ее рекомендую?

Истории позволяют убеждать людей. Никто не в состоянии запомнить все таблицы, цифры, справки, статистику. Но все запомнят что–то, что действительно случилось с вами, запомнилось вам, тронуло вас и вашу аудиторию. Пусть даже в результате вы не сможете донести тот набор информации, ведь важно не то, что у вас на слайдах, а то, что оста­лось в голове у аудитории. Истории через эмоции — куда более эффективное средство убеждения, чем классическое академическое изложение.

Книга читается легко. Сначала я прослушал ее на английском языке в программе Audible, а потом прошелся по печатной версии с карандашом и закладками, чтобы закрепить основные принципы. Их я уже использую в своей работе. Рекомендую всем, кто хочет выступать публично, и тем, кто хочет разбираться в кино. У этой книги есть один побочный эффект — при просмотре любого фильма вы будете разбирать его «по косточкам», и ваша жизнь уже никогда не будет прежней.

Дмитрий Ялов,
заместитель председателя правительства Ленинградской области по экономике и инвестициям

Самый громкий финал: «Игра престолов» (HBO)
Неоспоримо, самым громким финалом (да и вообще событием на ТВ) в этом году стал заключительный сезон «Игры престолов». Шоу, установившее новую планку в сфере производства сериалов, прославившее не менее десятка актеров, поднявшее цифры бюджетов до невиданных высот и приучившее аудиторию не удивляться никаким поворотам сюжета — увы — своей развязкой не оправдало ожиданий поклонников. Шесть эпизодов 8–го сезона обернулись фееричным провалом — разумеется, при высочайших рейтингах. Множество сюжетных линий были либо неожиданно скомканы, либо и вовсе оставлены висящими в воздухе, да и арки некоторых ключевых персонажей были прописаны на последнем повороте ­крайне странно. И тем не менее: едва ли кто–то в ближайшее время сможет повторить успех сериала или хотя бы дотянуться до его уровня художественного исполнения.

Самая успешная премьера: «Пацаны» (Prime Video)
Новый проект Prime Video по комиксу про супергероев (они тут, правда, на стороне зла) был значительно менее ожидаем, чем «Хранители» на HBO, также основанные на графическом романе про далеко не самых однозначных персонажей. Однако шоу выстрелило так, что часть потенциальной аудитории «Хранителей»,­ вышедших 3 месяца позднее, даже пере­стала их ждать. «Пацаны» — это история про парней, которые ведут подпольную войну против компании–гиганта, продающей сверхлюдей как оружие и как маркетинговый продукт, и про этих самых антигероев, каждый из которых — то еще чудовище. Сериал выдал невероятный уровень жестокости и цинизма, однако реакция была настолько восторженной, что поневоле понимаешь: со­временный зритель все–таки пресытил­ся банальными подходами к вопросам добра и зла.

Самые оправданные ожидания: «Мандалорец» (Disney+)
Выйдя за месяц до финала саги «Звездные войны», спин–офф завоевал сердца и критиков, и зрителей, оправдав самые смелые ожидания. Шоу создано в лучших традициях классической саги Джорджа Лукаса, с компьютерной графикой, с которой не стыдно выходить и на большие экраны, с затягивающей историей, отсылающей к идеям о чести и достоинстве (за что когда–то, среди прочего, все и полюбили «космические вестерны» Лукаса), с точной проработкой всех деталей и, разумеет­ся, с покорившим интернет мини–Йодой. Словом, «Мандалорец» по всем статьям не разочаровал как рьяных фанатов вселенной Джорджа Лукаса, так и просто любителей хороших телесериалов.

Самый ошеломляющий и резонансный: «Чернобыль» (HBO)
Одновременно с финалом «Игры­ престолов» HBO выпустил первые­ эпизоды шестисерийного проекта, рассказывающего о катастрофе 1986 года. Поразительный по драматизму и накалу сериал подкупил ауди­торию крайне бережным отношением к деталям, с помощью которых авторы воссоздали советскую действительность 1980–х. В сети разгорались жгучие баталии о том, насколько соответствует истине история, рассказанная сценаристами, самые рьяные критики придирались к стекло­пакетам на балконах жилых домов, снятых «в роли» Припяти в Литве, — потому что больше придраться было не к чему. Однако же если оставить в стороне политику и историческую достоверность, то на деле остается великолепный кинематографический продукт. И, безусловно, сама история — которая вызывает ужас на этом берегу Атлантики и заставляет зрителей содрогнуться даже на том.

Самый загадочный: «Ведьмак» (Netflix)
Сериал, вышедший под занавес года, пока­ не стоит описывать подробно: мало кто успел посмотреть все восемь эпизодов, появившиеся 20 декабря. Но «Ведьмак» и правда был самым загадочным шоу этого года. Сначала создатели держали в секрете каст, затем почти не показывали промофотографий, до последнего тянули с датой выхода, а название эпизодов и вовсе опубликовали незадолго до премьеры. Теперь загадку того, каким же стал новый «Ведьмак», пора раскрыть — и вот уже несколько дней каждый может сделать это лично.

Алина Бедросова,
журналист

Все мы знаем, как прекрасны и неповоротливы наши музеи–тяжеловесы. Мы ведь живем в месте, где градообразующим предприятием являются не только заводы или торговые сети, но и Эрмитаж. Не в питерскую же «Пятерочку» едут к нам со всех концов света?

Эрмитаж столь велик как коллекция и выставочное пространство, что постичь его не по силам, даже проработав в фондах всю жизнь. Совсем недавно он был опло­том консерватизма и традиционных культурных ценностей. Постоянные экспозиции не менялись десятилетиями. Но сейчас от этого остались одни воспоминания. Теперь музей, к негодованию своих наиболее консервативных сотрудников, проповедует со­временное искусство. 2019–й добавил к его новой репутации немаловажный компонент, которого не хватало не только главному в стране музею зарубежного искусства, но и петербургской арт–сцене в целом. Наконец–то здесь прошла выставка мирового уровня. Пьеро делла Франческа — это первый блокбастер в Петербурге, пожалуй, за пару–тройку десятилетий. В хорошем смысле слова блокбастер. Выставок запоминающихся и со­бравших большую а­удиторию у нас бывает немало. Что–то делается в угоду публике, что–то не только зрелищно, но и интересно сведущим в искусстве. Но проекта, которому бы позавидовали в Лувре или Метрополитен, что–то не припоминается. Нам может перепасть выставка, курсирующая по столицам Ближнего Востока, или нелепая «Манифеста», но чтобы ведущие музеи мира поделились с Эрмитажем своими шедеврами — о таком до недавнего времени никто не мог даже мечтать. Теперь это реально.

Лувру, конечно, было чем заменить временно отсутствовавший портрет Сиджизмондо Малатеста, зато Петербургу вдруг посчастливилось заполучить один из хитов Ренессанса. «Святой Михаил» из Лондона показали с двумя другими частями алтаря из монастыря в родном городе художника Борго–Сансеполькро. Причем один из коллекции миланского Музея Польди–Пеццоли, а другой — из лиссабонского Национального музея старинного искусства. Ряд работ — из региональных итальянских музеев, до которых, кроме знатоков, мало кто добирается, и еще пара — из мадридского Тиссена–Борнемисы и из одной частной американ­ской коллекции. Тут нужно подчерк­нуть, что Пьеро дел­ла Франческа, которого иногда прочат в главные соперники Рафаэля и даже превозносят как во­площение духа кватроченто, увидеть в большом количестве невозможно. Его произведения разбросаны по музеям Европы и США, попробуй их все посети. Ну а едва ли не самое интересное из его творчества хранится в тосканской глуши, в том числе в Борго–Сансеполькро.

Скромная по размерам экспозиция в Пикетном зале была эффект­на, стильна и изящна. Исторический интерьер был спрятан за белыми пологами, пространство наполнено светом, ничто не мешало общению с работами. Как кураторский проект эта выставка — не только большая удача, она даст фору многим акциям и перформансам, по­скольку это и есть современное куратор­ство, которое зачастую и не ночевало в самой что ни на есть со­временной медиаинсталляции.

Хотя насущнейшим из всех искусств в уходящем году оказался Пьеро делла Франческа, случилась в 2019–м и другая большая удача. Удача современного петербургского искусства. За этот год исследовательская база «Север–7», не сильно мешкая, из многообещающих дебютантов перешла на уровень художников, выставляющихся в европей­ских музеях. Сначала летом в Новом музее современного искусства имени Аслана Чехоева и в галерее Anna Nova состоялся фестиваль, который был приурочен к 7–летнему юбилею группы, волюнтаристски объявленному «северянами». В Новом музее был по­строен странный город: дома, порталы, алтари. Кто–то даже вырыл нору, а кто–то возвел строение неопо­знаваемого типа. В Anna Nova «Север–7» представил жутковатые зарисовки из нынешней жизни россиян. Вскоре после фестиваля группа отправилась в Антверпен, где в местном музее современного искусства закрепила успех. В России появились новые герои, завоевывавшие себе место на международной арт–сцене. Это не менее радостная удача, чем Пьеро дел­ла Франческа в Эрмитаже.

Станислав Савицкий,
обозреватель